Что тут смущаться? В войне не может быть бесчестия. Встреча на поле брани еще не предлог для взаимной вражды. Так думали все собравшиеся за одним столом.
– Мой отец тоже воевал в ту компанию в Александрийском легкоконном, – не без гордости сообщил Александр.
– Тогда, может, мы с ним встречались, – доброжелательно улыбнулся Вышневецкий.
Давняя война словно сплотила их. Оказывается, не совсем чужими были офицеры и пан, раз когда-то отец гусара мог рубиться в жаркой схватке с бывшим польским хорунжим.
– Господа, почему бы нам не продолжить знакомство в моем имении? – предложил в разгар пира Вышневецкий.
Увы! Пока гуляли, невидимое за облаками солнце проделало большую часть пути к горизонту.
– Мы обязаны к вечеру быть при эскадроне, – после понятных в таком случае извинений вздохнул Орлов.
– Жаль, – искренне огорчился пан. – Тогда, может быть, завтра? Я велю поварам такой обед приготовить…
– Только в воскресенье, через два дня. Раньше не получится. Служба. – Гусарам самим хотелось бы побывать в имении нового знакомого.
– Хорошо. Но в воскресенье буду ждать, – твердо объявил Вышневецкий и посмотрел так, что стало ясно: не явившийся превратится в его глазах в бесчестного человека и как таковой будет причислен к врагам.
Но какой офицер захочет быть обвиненным в бесчестии?
Погода не радовала. Солнце предпочитало вообще не появляться на небе. Накануне вообще весь день хлестал дождь, и без того неважные дороги превратились в сплошную полосу грязи, для разнообразия покрытую лужами. Хорошо хоть в воскресенье перестало лить, тучи сменились облаками, и один раз в просветах мелькнул яркий луч.
Но путь все равно был не из тех, которые радуют душу. Брички с офицерами еле ползли, ежеминутно угрожая застрять посреди особо большого скопления стылой на вид воды. Открывающиеся по сторонам картины тоже совсем не радовали глаз. В такую погоду только спать, изредка выглядывая из-под одеяла.
Рядом с усадьбой Вышневецкого стало веселее. Души предчувствовали спокойные посиделки, а то и небольшой разгул, и гусары потихоньку стали пробуждаться от дорожной дремы.
Хозяин сам встретил гостей у крыльца. Помимо него по сторонам выстроился добрый десяток слуг в поношенных ливреях, помнящих лучшие времена.
– Проходите. Давно вас поджидаю. А у меня радость – старший сын на несколько дней приехал, – сообщил помещик.
Даже морщины несколько разгладились на немолодом лице, и только воспитание мешало предаться в открытую рвущейся из души радости.
