Чудовище Боссонских топей - Дуглас Брайан

Я сказал ему: — Конан!

Это его так зовут — Конан. Он мой спутник с довольно давних времен. С тех самых пор, как я снизошел до дружбы с ним, а случилось это больше года назад, когда одно лишь мое вмешательство спасло его от мести яростных кочевников пустыни, которых он имел глупость разозлить. Впрочем, у него имелось на сей счет совершенно свое мнение, и здесь не место оспаривать все те глупости, которые он рассказывает об обстоятельствах нашей встречи.

Итак, я, существо высшего порядка, решился обратиться к нему с небольшим воззванием и потому произнес как можно более убедительным тоном:

— Конан! Люди — создания грубые и толстокожие, им такая погода, может, и нипочем. Но лично я как существо высшего порядка выносить ее не в состоянии.

Разумеется, он отмолчался. Не снизошел до препирательств — что ж, он верзила и потому в своем праве. Тщательно скрывая обиду, я зарылся в свой плащ и надвинул капюшон на глаза. Если от дождя никак нельзя укрыться, то, по крайней мере, можно на него не смотреть.

А он все шел и шел себе. И я за ним плелся, непонятно зачем. Мне следовало бы остаться в замке графа Мак-Грогана, где ко мне относились с такой любовью и с таким необъятным пониманием. Но вот потащился вслед за ним. Возможно, потому, что взялся беречь этого человека. У нас не принято взять на себя ответственность за какую-нибудь слабую личность, вроде этого Конана, а потом бросить на произвол судьбы. У нас, у пустынных гномов, принято заботиться о друзьях до смерти. Жаль, конечно, что в моем случае это будет моя смерть, а не чья-нибудь еще, ну тут уж, как говорится, судьба. Я слишком горд, чтобы просить пощады.

Бесконечная тропинка липла к ногам, а по краям ее качалась высокая крапива, из которой высовывались всякие сучья и коряги. Над нами шумели деревья и завывал ветер.

Я сказал ему в спину, по возможности сдержанно:

— Я Пустынный Кода. Я не люблю, когда сыро.

Время от времени приходится напоминать ему об этом, потому что таким, как Конан, любая погода нипочем. Им хоть душные джунгли, хоть заснеженные горы лишь бы кругом роились демоны, из-под земли хватали мертвые руки, а в воздухе воняло опасностью. Вот тогда им жизнь, а все прочее рассматривается ими как медленное умирание.

Вообще-то он не урод. Не такой, во всяком случае, урод, как прочие люди. Взять хоть этого Дугласа Мак-Грогана, с которым он пускался в последнюю свою авантюру. Дуглас отвратительная белокожая образина с лысым лицом и белесыми патлами. У Конана хоть волосы черные. Ростом он крепко повыше меня, глаза у него хоть и маленькие по меркам пустынных гномов (у нас они на пол-лица, а у наиболее выдающихся красавцев на три четверти физиономии), но довольно выразительные. Запросто могут в дрожь вогнать, причем не только меня, но и некоторых людей тоже, я сам видел. Они у Конана ярко-синие, холодные.