Перлимплин. Подожди минуту. (Направляется к балкону.) Вот он.
Белиса (бежит к балкону). Где?
Перлимплин. Он уже завернул за угол.
Белиса (задыхаясь). О!
Перлимплин. Я старик, и поэтому я решил принести себя в жертву… Еще никто никогда не совершал того, что собираюсь совершить я. Но я уже далек от этого мира и от смешной и мелкой человеческой морали. Прощай.
Белиса. Куда ты идешь?
Перлимплин (его силуэт кажется огромным на фоне открытой двери). Скоро ты все узнаешь! Скоро.
Тенистый сад с кипарисами и апельсиновыми деревьями. При поднятии занавеса видны Перлимплин и Маркольфа, идущие по тропинке.
Маркольфа. Уже пора?
Перлимплин. Нет. Еще не пора.
Маркольфа. Но что вы думаете делать, сеньор?
Перлимплин. То, что прежде не думал делать.
Маркольфа (плача). Это я во всем виновата.
Перлимплин. О! Если бы ты только знала, как глубоко я благодарен тебе!
Маркольфа. Раньше-то было так хорошо… По утрам я вам подавала кофе с молоком и виноград…
Перлимплин. Да… виноград… виноград… помню. Мне кажется, словно сто лет прошло с тех пор. Раньше многое было туманно для меня. Я не умел проникать в тайны мира. Я останавливался на пороге. Но теперь, теперь… В любви Белисы мне открылись необычайные, невиданные ранее сокровища… Знаешь… стоит мне теперь закрыть глаза, и… я вижу все, что пожелаю… например… я вижу мою мать в тот момент, когда все окрестные феи слетелись к ее изголовью… О, ты никогда не видела фей?… Маленькие-маленькие… Прелесть!.. Они такие крошечные, что могут танцевать на моем мизинце.
Маркольфа. Ну да, феи – феями… а дальше-то что?
Перлимплин. Что дальше? О! (Радостно.) Что ты сказала моей жене?
Маркольфа. Хоть я на такие дела и не гожусь, но я ей сказала вес, что вы велели, сеньор… что этот молодой человек… придет сегодня ночью в сад, ровно в десять, что он будет в красном плаще, как обычно.
Перлимплин. А она?
Маркольфа. Она сделалась как маков цвет, прижала руки к сердцу и принялась горячо целовать свои роскошные косы.
Перлимплин (в сильном волнении). Так ты говоришь, она сделалась как маков цвет… и… что же она сказала?
Маркольфа. Вздохнула, и все. Но как вздохнула-то!
Перлимплин. О да!.. Так еще никогда не вздыхала ни одна женщина, правда?
Маркольфа. Ваша любовь похожа на сумасшествие.
Перлимплин (весь дрожа). Да, да! Я хочу, чтобы она любила этого юношу больше, чем самое себя и свое прекрасное тело. И она любит его, любит.
Маркольфа (плача). И слушать-то вас страшно… Боже мой, ну как же это можно?! Дон Перлимплин, как же это можно?! Ведь вы сами толкаете свою жену на путь греха, ужасного греха! Почему? Почему?
