Веткин встал, взял рожок и пошел к Сене.
— Как у ребенка, — сказал он, слушая его голую грудь. — И выхлопы сердца четки, ровны. Отсечка — как у нового мотоцикла.
— Вот видите! Никаких шумов, никакой тахикардии, а работает почти шестьдесят лет без ремонта. Вы, когда новый мотор станете придумывать, делайте его, Сеня, с себя — обязательно получится.
Илиади посмотрел записи их температуры, послушал у обоих сердце и легкие, сделал назначения, которые Рая записала в их «истории», и велел Сене сдать анализы.
После их ухода Веткин повел Сеню в лабораторию. В коридоре они увидели плакат с изображением человеческого тела, где синим и красным были нарисованы большой и малый круги кровообращения. Веткина плакат не заинтересовал, а Сеня сразу прикипел к нему, взволновался и, когда сидевшая впереди него женщина зашла в лабораторию, торопливо снял плакат со стены коридора, скатал трубочкой и сунул Веткину:
— Быстрей в палату!
— Это же неприлично, Сеня, это воровство!
— На время работы творчества, потом отдам. Несите быстрей.
Веткин пожал плечами, взял трубочку и пошел во двор курить.
Сеня сдал кровь, нашел Веткина и убежал с плакатом в свою палату. Новая мысль на этот раз явилась ему сразу отчетливо, едва он увидел эти круги кровообращения.
Веткин был прав, когда с горечью говорил, что мы еще не можем использовать всю мощь имеющихся двигателей, и доктор Илиади прав, советуя в изобретениях брать за пример человека. Это же самый совершенный организм-механизм идеальности!
Сеня достал амбарную книгу, сел у своей тумбочки на поваленный набок стул и стал создавать новую машину.
В полдень Веткин постучал палочкой в окно палаты:
— Сень, на заправку пора.
— Не мешайте.
— Гляди-ка! Я и так полдня торчу в сквере — помешал! Ты что, обедать не хочешь?
— Некогда, я занят.
— Тогда вам, может, в палату принести, товарищ генеральный конструктор?
— Принесите.
Веткин поразился такой серьезной наглости, но, заглянув в отворенное окно, увидел необычного Сеню — сосредоточенного, строгого, напряженно выводящего в амбарной книге какие-то каракули.
Веткин вздохнул, втайне завидуя такой самозабвенности, и пошел в столовую один. Монах и Юрьевна, конечно же справились о его соседе, и Веткин полушутливо сказал, что Сеня велел доставить обед к нему в палату: должно быть, свихнулся на новом изобретении.
— Все вы чокнутые, — пробурчал Монах в бороду. — Какой умный и трезвый человек станет для себя вред делать!
— Опять ты напрасно, — вступилась Юрьевна.
