Рыжегривый вернулся к объеденной туше мамонта. Он остался один воевать с беспощадной зимой, и теперь у этой войны сменились правила. Первым делом он бросился в драку с гиенами и ценой нескольких клочьев шерсти сумел отогнать конкурентов. Мелких, почти безобидных, шакалов он прогнал тоже. Останки мамонта принадлежали только ему, впервые он заявил права. Стал грозно рычать на закате, пуская раскатистый рык над снежной землёй. День за днём поедал он труп мамонта, заедал жажду снегом и после спал, свернувшись в тёплый мохнатый клубок. Но он не мог много спать. Гиены кружили неподалёку, увязая в снегу, только и ждали момента, чтобы украсть. И однажды, поднявшись с тёплой лёжки, он снова ринулся в бой, настиг пятнистую тварь и ловким ударом тяжёлой лапы сломал её тощий хребет. Через несколько дней он перекусил лапу другой гиене, и хотя та тоже разодрала ему плечо, львиная рана быстро зажила, а вот раненая гиена недолго ещё ковыляла. Издохла. Её товарка, оставшись одна, удалилась, и Рыжегривый царил теперь полновластно.
Так и дождался он весны. Заместо детских зубов выросли огромные клыки и распирали пасть. Сама Сила его распирала. Он стал крепким и яростным львом, умеющим убивать, и с первыми талыми ручейками почувствовал зов создать свою стаю.
С холодных земель из открытой степи давно уже по вечерам ветерок доносил будоражащий запах молодых спелых львиц. Оттуда же на закате докатывался рык их хозяина, и Рыжегривый каким-то образом ощущал в этом рыке изъян. Его владелец старел, его опыт вряд ли мог устоять перед дерзкой отвагой. В любом случае, молодому льву не терпелось проверить.
И он явился. Однажды впервые явился. Но не так было просто, как выглядело издалека. Когда старый лев приблизился, ревущий, такой грозный, сотрясающий землю – с первого раза ничего не получилось. Струсил Рыжегривый с первого раза. Поджав хвост, убежал. Как шакал. Но потом пришёл снова, уже летом. И опять убежал. Потому что был сильным старый лев, всё ещё сильным. Рыжегривый бродил неподалёку от чужих владений, прохаживался вдоль границ и ждал. Может быть, ждал новой снежной зимы в предгорьях, новых драк за чьи-то останки. Или ждал случая. Своего случая. И дождался. Случай как раз и выпал. Его противник получил от двуногих рану, отметился, у того пропал рёв, а Рыжегривый сразу же это обнаружил. И явился в последний раз.
Старый лев теперь был одноглазым. Его морда распухла от свежей раны, оставалось только добить
