Молчит дух Мамут. Как гора волосатая. Ни большая, ни маленькая. Как клок шерсти. Просто дух. Повторяет шаман:
– Люди будут почтительны. Никого не обидят. Соблюдут все обычаи. Принесут дары духу Мамуту. Много даров. Дух станет доволен.
Молчит. Гора волосатая. Ни большая, ни маленькая. Но теперь хобот виден. Хобот и глазки. Опять шаман просит:
– Нельзя людям без мяса. Не вытянут зиму. Погибнут… Погибнут люди. Детей Мамута много в степи. Новые народятся. Люди будут почтительны. Соблюдут все обычаи. Пускай дух Мамут отдаст людям необходимое.
Нет, молчит и теперь. Но уже видны уши, сквозь шерсть проступили, услышит Мамут, повторить надо только ещё раз.
– Люди будут почтительны. Никого не обидят. Принесут дары духу Мамуту. Много даров. Пусть отдаст дух Мамут необходимое. Пусть не погибнут люди зимой. Все они просят его, великого духа. Вся степь просит. Отдай!
«Вся степь просит?» - услышал. «Все люди? И Который Без Бивня тоже?» Голос каменный. Трубно-каменный.
Что за Который Без Бивня? Не знает такого шаман, не может припомнить. Но слушает дальше. Нельзя пропускать.
– Пусть берут тогда люди. Пусть берут, сколько смогут. Мамонты держат крышу. Люди сами пусть держат. Пусть берут и пусть держат. Львица может помочь одинокому мамонту. Пусть берут своё люди. Сколько подымут. Пускай заберут!.. Один бивень остался, другой бивень режет…
Всё. Только синий туман. Уже даже не синий, какой-то другой, будто бы серый, какой-то тягучий, какой-то смолистый… Болит голова... Болит голова у шамана. Очнулся шаман. Болит голова. Сильно болит. Стена перед ним. Стена, покрытая шкурами. А под нею алтарь. Алтарь пуст.
Еохор отложил бубен в сторону. Оглянулся вокруг, посмотрел в полутьме – входной полог опущен, только сверху, сквозь дымовую прореху падает под углом робкий свет. А внизу у земли мерцает очаг. Еле теплится огонёк, ждёт Большую Бобриху, когда та вернётся, чтоб подкормить. Тишина. Никого не слыхать. Духи ушли. Сквозь прореху ушли. Люди боятся приблизиться, люди за пологом, люди – там, с другой стороны. И Большая Бобриха там, вместе с ними.
А на этой стороне у шамана болит голова. Ему хочется спать. Хоть немножко нормально поспать. Как все могут спать. Все кроме него. Просто прилечь и дремать. Просто лечь на лежанку. Пускай люди ждут.
Он должен подумать. Подремать и подумать. Поставили духи задачу. Слишком много задач. Слишком много.
Пускай люди ждут.
****
Сосновый Корень очнулся.
Странное дело. Он не спал две ночи, он так много пробежал, кажется, целых полстепи, а вот и сейчас ему не уснуть. Ведь не старик же он. Хочется действовать. Затачивать наконечники, готовиться к охоте, обсуждать, кто как нападёт – скорей бы уж это всё было, скорей бы. Но затачивать наконечники сейчас как раз нельзя. Ничего делать нельзя, что может выдать людской замысел. Только ждать. Ждать, что решит шаман и что скажут старейшины. Сосновый Корень об этом знает, как и все. Он закрыл глаза, попытался ни о чём не думать, просто уснуть – и тут же появился ворон. Тот самый ворон начал каркать: «Карр – карр – каррр». Сосновый Корень подумал: «Как долго он каркает. Как-то не так», - и ворон тотчас исчез. Осталась тишина.
