И осталось царство русское круглою сиротою на попечение бояр, словно корыстолюбивых опекунов… Это тридцатидневное междуцарствие было комическим прологом страшной трагедии царствования Бориса Годунова: он играл комедию с народом, кокетничал с ним своим поддельным великодушием, заставляя предложить себе ту самую корону, которая уже была у него в руках. Февральские волнения Москвы 1598 года были тем же самым, чем был декабрьский переворот 1852 года в Париже, с тою, однако же, разницею, что в Москве лились реки слез, а в Париже ручьи крови… Повторяем — маневры похитителей власти всегда и повсеместно были одни и те же.
БОРИС ФЕОДОРОВИЧ И ФЕОДОР БОРИСОВИЧ ГОДУНОВЫ
(1598–1605)
Осиротелая Москва, напуганная наветами клевретов Годунова и ими распущенными слухами о бедствиях, угрожающих царству русскому, ухватилась за лукавого временщика, как за якорь спасения, а он — по удачному сравнению Пушкина в его «Борисе Годунове» — «ломался перед предлагаемой ему властью, как пьяница пред чаркою вина». Патриарх Иов со всем духовенством и боярами отправился в Новодевичий монастырь к монахине Александре (царице Ирине) — заклинать ее от имени всего царства русского благословить ее брата на принятие венца и тем исполнить волю Божию и народную. Тронутая слезными мольбами святителя, бывшая царица со своей стороны умоляла Бориса покориться выпавшему ему жребию (благодаря его же лукавой передержке, заметим). Но Годунов, продолжая разыгрывать роль бескорыстного сына отечества и, так сказать, входя в эту роль, отвечал с притворным ужасом, что ему никогда и в помышление не входило быть когда-нибудь царем; указывал на бояр, знатнейших родом, более его достойных наследовать покойному Феодору; клялся, что не осмелится прикоснуться к скипетру, бывшему в руках этого ангела… На этот мелодраматический монолог патриарх со своей стороны отвечал длинною речью, украшенною всеми возможными риторическими фигурами, ссылками на историю, текстами и т. д. Годунов упорствовал, и глашатаи воли народной возвратились в Москву с отказом.
Тогда созван был великий собор, составленный из выборных от всех городов царства русского. Покуда он устраивался, государственными делами правила боярская дума, издававшая указы от имени царицы Александры. Этот временной образ правления был не по сердцу народу, искони веков уподоблявшему себя пчелиному улью, существование которого без матки немыслимо, и во многих городах обнаружились беспорядки, именно вследствие желания народного — скорейшего водворения порядка… К довершению ужаса разнесся слух, будто России угрожает крымский хан новым вторжением.
