И уже парни Сергия рассыпались вокруг, и Маргота с Юлией сошли из кареты на густую траву, а Андрий все не может отвести взгляд от старухи. Словно околдованный.
Вся она какая-то неправильная. Не седые, а словно пегие космы торчат из-под съехавшего на затылок черного платка, и лицо тоже словно пегое, в непонятных пятнах; длинная, почти до колен, безрукавка заячьего меха вытерта до проплешин и залысин, и полотняная рубаха под безрукавкой вся драная, а юбка… юбка алая, праздничная, из знаменитого себастийского сукна, – откуда такая у нищей старухи? И рука, опирающаяся о каменный бортик Источника – темная, костлявая… красивая!
– Мир тебе, добрая женщина.
Маргота… Свет Господень, зачем ты подошла так близко к ней, Марго?! Она странная, неправильная, кто знает, что на уме у нее?
– Что делаешь ты здесь, одна? Может, помощь тебе нужна?
– Значит, это правда! – не старушечий голос, сильный… и какой же злой!
– Что? – растерянно переспрашивает Маргота.
– Правда, что твой отец король отдал тебя этим зверям! Бедняжка принцесса, лучше бы тебе умереть, а то и вовсе не рождаться!
– Почему говоришь ты так, добрая женщина? – Марго испугана, слезы в голосе. Почему Сергий не уволок отсюда эту ведьму?! Да, ведь святое место…
– Звери, звери… что осталось от Прихолмья, знаешь ты, бедняжка принцесса? Одна я, одна я! Никого больше. Убийцы, убийцы! Не видать вам Света Господня, нет вам прощенья во веки веков!
– Маргота, послушай… – Надо увести ее, успокоить… объяснить…
– Не подходи, не прикасайся к ней! Убийца, как посмел ты приехать сюда за женой! Лучше ей умереть, чем к тебе в постель, лучше…
Откуда у нее нож? Только что руки пустые были! И какой нож… совсем даже не женская игрушка.
– Только шаг! Шевельнитесь только, вы все!
Господи, Марго… жена моя! Нельзя убивать в святом месте, однако помнит ли о том сбрендившая старая ведьма?!
– Марго! – Юлия, умница, подбегает, подхватив пышную юбку, обнимает побелевшую Марготу… умница, всего полшага в сторону, но уже не так страшно. – Зачем так? Ах, добрая женщина, разве ж ведомы нам пути Господни! Была война, а теперь королевой Двенадцати Земель будет наша принцесса, и это ли не залог мира?
– Какой мир может быть со зверями дикими?! Проклятие мое и Господень гнев, а не мир!
Взмах ножа – как проблеск солнечного зайчика, неуловим и ярок. Юлия шарахается, отталкивает Марготу… не успела бы, нет, но – Ожье. Как старуха его подпустила? Ясно, как: форма королевского гвардейца, гербовый бело-фиолетовый кант, все еще не споротый с берета… он – свой. Он свой, и он успевает, каким-то немыслимым чудом успевает стать перед проклятой ведьмой… просто стать!
