Поднимаюсь со стула:
— Вижу, сегодня мне не удастся узнать ничего нового... Посему, позвольте откланяться, драгоценная.
— Сядь!
Недоумённо смотрю на мигом потяжелевшее лицо Тилирит.
— Не смею более отнимать время.
— Ты плохо слышишь?
Сажусь обратно, чтобы услышать слегка презрительное:
— Если просишь о чём-то, имей мужество дождаться просимого. Особенно, если оно стало ненужно.
Приходится поддакивать, чтобы не злить тётушку ещё больше:
— Да, драгоценная.
— Если тебя заинтересуют конкретные детали воплощения, обратись к Танарит или к кому-нибудь из её Дома: не вижу надобности вникать в такие подробности. Тебя ведь волнуют основные принципы, не более того... Итак, любой предмет, равно живой и неживой, представлен на всех уровнях мироздания, с той лишь разницей, что материя, лишённая души в общем смысле понимания, на Изнанке ничем не отличается от свободных Прядей Пространства. Именно это свойство и позволяет «оживлять» то, что изначально живым быть не могло. Однако необходимо умение, чтобы сплести сосуд для души, не изменив непоправимо вид и свойства исходного предмета.
— Но ведь... Артефакт и создаётся для того, чтобы обычный предмет обладал необычными свойствами.
— Не обладал, — поправляет Тилирит. — Наделял ими своего хозяина. Это разные действия[5].
— Хочешь сказать, сам предмет не изменяется?
— В идеале, нет. Потому что любое изменение приводит к нарушению равновесия. Всё равно, что шарик на вершине холма: стоит его коснуться, и он непременно скатится вниз.
— Скатится. Но это может произойти разными путями и... Разве внизу равновесие не будет устойчивее? Ведь падать больше некуда.
Тётушка усмехается, проводя пальцами по тонкой шее.
— Некуда, в этом ты прав. Но беда в том, что и подняться наверх оттуда становится невозможным. Способ, предложенный тобой, действенен и требует меньших усилий, но приводит к необратимым нарушениям структур[6]. Без возможности самовосстановления. Это хорошо для единичных случаев, когда цель важнее средств, а в другое время... Излишне расточительно.
— Расточительно? Для кого?
— Для того, кто творит, конечно же. Потому что артефакт получает способность сожалеть об ошибках только после наделения душой. То есть, когда основная и самая горькая ошибка уже совершена.
Да уж, «после наделения»! Насколько помню прощальный взгляд Мин, она сожалела, и прощаясь с жизнью, и рождаясь вновь.
— Значит, сочетание мёртвой материи и свободного духа...
Тилирит спешит подвести итог прениям:
