Свобода уйти, свобода остаться - Вероника Евгеньевна Иванова

Гроза покидала рейд.

Возвращалась домой — в море, которым была рождена. Уходила как корабль, под парусами лиловых туч. Уходила, оставляя разлитую в воздухе ту особенную свежесть, которую поэтически настроенные личности именуют не иначе, как «первый вздох новорождённого мира», а все остальные ругают за пронзительную сырость.

Волны, ещё совсем недавно с пугающей силой бившие в борта, теперь всего лишь ласково поглаживают просмолённые доски. По мокрой палубе рассыпаются блики лунного света.

— Поднять колмы[1]!

Окончание команды сливается с топотом ног, затихающим где-то на полубаке. Два треугольных паруса начинают медленно ползти вверх.

— Навигатор: уходим с рейда, дрейф пол-узла!

За горстью небрежно обронённых слов следует недолгая пауза, по истечении которой судно, повинуясь уверенным рукам матросов, плавно разворачивается к ветру.

— Парусным мастерам: ходовая готовность!

Короткая дробь топота, и тишина утренних сумерек вновь нарушается только поцелуями волн в правую скулу фессы[2].

Утихающий ветер лениво играет мокрыми парусами, но раздающиеся хлопки только подчёркивают напряжённость беседы двух теней на крыше рубки изящной кормы.

— Не беспокойтесь, всё движется к намеченной цели. — Голос одного из полуночников нарочито спокоен, что само по себе не самый лучший способ внушить спокойствие окружающим.

— Согласен. Но с той ли скоростью, что нужно? — язвит второй.

— Ламма[3] прибудет вовремя, dan[4].

— А всё остальное? Вы уверены в успехе?

— Настолько, насколько вообще можно быть в чём-то уверенным. Сроки рассчитаны самым тщательным образом. Случайности? Их не будет.

— В самом деле? — Сухой смешок. — Да будет вам известно, капитан, нет в мире ни одной вещи, которая могла бы избежать влияния основного закона жизни.

— В чём же он состоит, любезный dan? — В голосе первого слышна лёгкая снисходительность: примерно так разговаривают с несмышлёным, но очень обидчивым подростком.

— Если что-то может пойти наперекосяк, то пойдёт непременно, капитан! Поэтому я и…

— Парус! — Из «вороньего гнезда» скатывается матрос, и в его голосе столько искренней радости, что можно предположить: вперёдсмотрящему обещали пару монет за дополнительное рвение.

— Видите, всё в порядке. Нам осталось только сдать груз и вернуться домой.

— Домой… — задумчиво, но всё так же тревожно, как и раньше, протянул второй. — Не хотелось бы возвращаться под раздачу.

— Вы совсем не верите в успех, любезный dan?

— Верю. Но вера, капитан, ничто перед волей.