— В некотором роде... — он увильнул от прямого ответа.
— Ну, если так... — я сузил глаза, подбирая слова подходящей к случаю обвинительной речи, но мои планы были грубо нарушены.
В дверном проёме возникла раскрасневшаяся от долгого бега мальчишеская физиономия. Кажется, я знаю этого пацана — один из тех, кто потащил гнома на рыбалку... Светлые ресницы хлопнули несколько раз друг о друга, и мальчишка срывающимся голосом возвестил:
— Вас ведунья зовёт!
Мы с доктором переглянулись, потом хором спросили:
— Кого?
— Вас!
— Кого из нас? — уточнил Гизариус, сообразив, что иным способом внятного ответа не добиться.
— Мастера!
Ситуация прояснилась. Чуть-чуть.
— Зачем?
— Она не сказала... — растерялся мальчик. — Но просила поторопиться!
Я вздохнул. Вылезать на холод не хотелось. Совсем. Только-только избавился от простуды, и снова появился шанс улечься в постель.
— Знаешь, я, конечно, уважаю желание сей достойной женщины...
Доктор нахмурился:
— Не пойдёшь?
— Н-у-у-у... — энтузиазма в моём голосе не наблюдалось.
— Собирайся и отваливай! — непреклонно велел Гизариус.
— Но...
— Кому говорят?!
— Я ещё не совсем...
— Обленился? Хочется верить... Поторопись!
— Ну куда она убежит? — простонал я, и Гизариус возвёл очи к потолку:
— Будь любезен, уважь просьбу старой женщины!
— Кто бы меня уважил... — проворчал ваш покорный слуга и поплёлся за верхней одеждой.
Мне не понадобилось много времени, чтобы подготовиться к прогулке на свежем воздухе, и за это я был несказанно благодарен дочке деревенского старосты. Рина, ещё летом снявшая мерки, взялась за дело серьёзно и ответственно, обеспечив меня комплектом одежды если и не особенно элегантной, но добротной и тёплой. Так что я был экипирован с ног до головы: под доггетами — толстые вязаные носки, выше — штаны из шерстяного полотна, рубашка с короткими рукавами, вязаная же фуфайка, варежки, колючий, но невозможно жаркий шарф и куртка из плотного сукна, подбитая мехом и имеющая очень важный элемент — капюшон. Посмотрев на меня, доктор усомнился, что я смогу передвигаться «в таких доспехах», на что в ответ получил высунутый язык и гордое:
— Зато не замёрзну!
Гизариус махнул рукой, признав бесполезность споров касательно одежды, а я направил свои стопы к домику ведуньи...
Заворачивать в деревню показалось лишней тратой времени, и я двинулся по тропинке вдоль опушки леса, увязая в кашице снега и не успевшей застыть ледяной коркой земли.
Трава пожухла после первого же утреннего мороза, превратившись в бурую склизкую массу. Листья торопились облететь и добавить гнилостных миазмов к уже имеющимся ароматам вялой предзимней природы. Яркими пятнами оставались только золотые улыбки кустов огнянки, да брызги алеющих гроздей рябины. Скоро снег накроет всё своим белым плащом, и сверкающий волшебной чистотой сон продлится до самой весны...
