— Очень он бо-ится вас, — подзадорила Маланью насмешница Лизавета.
— Меня не боится?
Тетка Маланья подняла голову и так посмотрела на девушку, словно это была не жнея-соседка, а сам Игнат. Лицо Маланьи стало жестким, в глазах блеснули недобрые зеленые огоньки. Лизавета даже смешалась и глянула на Маланью с опаской.
— Меня, рыбка, не послушает?
— Если ж бы слушался, тетка Маланья, так сегодня пришел бы. А его ведь что-то не видать.
— А завтра придет!
В это время к полю приблизилась жнейка, и Алена поспешила к дороге, чтобы забрать ее в свою бригаду. На сиденье, нарочито устало ссутулившись, подражая кому-то из врослых, сидел Петрусь, тот хлопец с курносым облупленным носом, который поспорил с Аленой возле кузницы. Он остановил лошадей и, стараясь говорить солидно, спросил:
— Ну, что?
— Выпрягай коней. А жнейку нам оставь.
— Как это оставь? А кто за жнейку отвечает: ты или я?
— Я буду отвечать.
— Ты будешь отвечать! — насмешливо свистнул Петрусь. — Много вас таких найдется, ответчиков!
И, показывая, что разговор окончен, он дернул вожжи. Лошади тронулись.
— Подожди же! Я скажу Мартину, что жнейка полдня из-за тебя простояла без работы.
— Говори! Без приказа бригадира я не отдам. Скажет Настя отдать, я и отдам, а без нее не проси.
— Так она ж в городе.
— А мое дело маленькое.
— Ты нам работу срываешь! Ну, гляди же. Я все скажу председателю! крикнула ему вслед Алена.
Она вернулась к жнеям.
…И снова тишина. Только серпы перекликаются: ж-жик, ж-жик! Духота. В неоглядной глубокой дали ни одного облачка. Неподвижное палящее солнце…
* * *
На колхозном дворе, где вернувшийся из города Мартин распрягал коня, было тихо. Только конюх копался в конюшне да покрикивал на стоявших там больных лошадей. Потом из хлева вышел паренек в майке и полотняных, закатанных до колен штанах — сын конюха. Он вел за узду гнедую нескладную лошадь, которая лениво топала за ним, свесив голову.
Паренек стал запрягать коня в пожарную бочку.
— Ты куда? — спросил Мартин мальчика.
— По воду, на речку.
— А разве в колодце нету воды?
— Нету. Вся высохла от жары. Батька недавно набирал, так один ил.
О новом простое жатки Мартин уже знал. Не доезжая до села, он встретил огородного сторожа Василя Скорыка, и тот ему рассказал об отказе Петруся дать в бригаду Алены жнейку. Василю Мартин не очень-то верил. Обычно тот, рассказывая о чем-нибудь, любия прибавить коечто и от себя, но все же слова сторожа встревожили его, и он спешил скорей распрячь коня, чтобы узнать обо всем более точно.
