Хотел проверить впечатление. Не понравилась мне эта черта в Гущине. Ведь если положа руку на сердце спросить, из-за чего мы с тобой по этой степи мыкаемся? Хотим, чтобы каждый человек пожил при коммунизме. Можешь ты себе представить, какая это будет жизнь?! Каждая душа другой будет доступна. Сейчас этого еще нет. Я вот, например, прихожу на узел связи. Вижу-сидит девушка. С сочувствием на меня смотрит. Я, ты знаешь, женат.
Жену люблю. У меня уж-такая могла быть дочка. Есть в ее возрасте сестра в Рыбинске и в Ростове племянница. Будь она моей дочкой, сестрой или племянницей, никто бы слова худого не сказал, если бы я ее к себе позвал. Мне бы на нее смотреть, голос ее слушать. Я бы через нее понял тысячи других, которые на той почве выросли, что мы кровью своей удобряли. А если я ее позову, ты представляешь, что произойдет? Какие разговоры пойдут?
Как к ней станут относиться? Ведь самое плохое могут подумать, Да нет, тебе этого не понять!
— Мне не понять? — с чувством возразил Шпаго. — Я, если хотите знать, очень даже хорошо понимаю. Если будем живы, приезжайте после войны в город, где я служил, спросите там о Шпаго. Вам никто не ответит. А спросите, "Знает ли кто Леню7" — весь город скажет: "Леня? Лейтенант? Как не знать!" А почему?
Я был очень отзывчивый. Оттого, быть может, что родился в казарме. Отец был старой, царской армии унтер-офицер. С солдатами суров, а со мной еще строже обходился. Оттого и вырос впечатлительный. Вот иду я, например, по этому городу, вижу — идет женщина и два ведра воды тащит. Невмоготу ей. Я ведра отбираю, подношу. А мне уже весь город в глаза тычет, — Дес ь, неспроста. Или такой случай. Иду, смотрю — афиша. К нам в ДКА какая-то труппа приехала. Дают спектакль. Читаю, что за пьеса и кто участвует. А за спиной женский голос: "Как бы мне хотелось на эту пьесу попасть!.." Оборачиваюсь. "Почему вы так вздыхаете?" — "Ну, как же! Туда по приглашению!"
Вижу-девушка интеллигентная, культурная. Пригласил ее. И так мне с нею хорошо было ту пьесу смотреть. Много ценных замечаний выслушал. Одним словом, культурно провел вечер. А на другой день сослуживцы говорят: "Что же это ты, Леня? Неужели не мог получше девушку пригласить?! Ведь она на одну ногу прихрамывает!"
А я, товарищ генерал, верите, этот ее физический недостаток даже не заметил. Такая у нее содержательная душа!
Вдруг Шпаго насторожился. Кусты пошевелились. Он замедлил шаг, прислушался.
— Не нравится мне эта прогулка, товарищ генерал! Ночь. Надо возвращаться к машине! Можем на их разведку наскочить.
