Харитонов тоже вспомнил бойца и улыбнулся своей обычной резкой и мгновенной улыбкой. Было что-то задорное в этой улыбке, как и во всей его манере держаться. Выпятив вперед грудь и чуть приподняв голову, он был похож в эту минуту на деревенского озорного парня.
— Не устоит! Осыплется! — отрывисто сказал Харитонов, как бы вызывая на спор Брагина.
Брагину передался этот задор, и он, смело глядя в глаза Харитонову, тихо ответил:
— Выдержит, товарищ генерал!
— Ой ли? — недоверчиво сказал Харитонов и, взяв у Брагина кайло, ударил им по стенке окопа. — Осыплется!
— Не осыплется, товарищ генерал, мороз прихватит, будет как железо!
— На погоду надеетесь? А если подведет?
— Не должно быть. Дело к зиме идет, а не к лету! — не сдавался Брагин.
Бойцы весело поглядывали на спорящих.
— Твоя как фамилия? — спросил генерал, продолжая разговор с Брагиным.
— Брагин Иван!
— Ну ладно, Брагин, увидим, кто прав! — сказал Харитонов и что-то шепнул своему адъютанту. Тот незаметно исчез. — А как с учением? — спросил Харитонов.
— Обучены, товарищ генерал. Пусть только сунется. У нас тут кое-что для него имеется! — намекая на бутылки с горючей жидкостью, сказал Брагин. Есть чем угостить!
— Настроение боевое! Посмотрим, каково умение. А ну, метни по той цели! — указывая на куст, кивнул головой Харитонов.
Брагин метнул бутылку.
Бутылка, сверкнув в воздухе, точно попала в цель.
— В самую маковку угодил!
— Здорово!
— Молодец, Брагин! — послышались голоса.
Вдруг лица бойцов изменились. Из-за кустов показался танк.
Руки потянулись к бутылкам. Брагин тоже занес руку, но Харитонов остановил его:
— Протри глаза! Чей танк? Не видишь — свой!
Брагин опустил руку.
Танк, глухо ворча, обогнул куст и шел прямо на окоп. Это был тяжелый танк «KB». Бойцы еще не видели таких танков. С гордостью и с любопытством разглядывали они эту зеленую крепость, с металлическим лязгом катившуюся на них.
— Стой! Куда прешь? — воскликнул Брагин, когда танк подошел к окопу и занес пушку над головой бойца.
Он крикнул это таким резким и в то же время ласковым тоном, каким останавливают зарвавшегося коня. Но танк, не обращая внимания на этот окрик, со страшным грохотом занес гусеницы над окопом, и, едва успел Брагин отскочить, танк всей своей многопудовой массой перевалил через окоп, разворотив стену.
— Ну что? Кто прав? — с той же задорной усмешкой воскликнул Харитонов.
— Да если бы он был фашистский, я бы его…
— Ты бы его!.. А о чем спор был? Голова! Стена-то обвалилась!
