ВЕЧЕР
Большой сугроб за воротами расступился, выскочил Шагистый, отряхнулся, узнал Костю, положил ему лапы на плечи и заскулил. Как полагается настоящей лайке, Шагистый зимой жил в снежной берлоге, от этого его шерсть становилась еще пушистее. Костя сунул ему кусочек хлеба, припрятанный от обеда. Шагистый, пятясь, забрался в логово и, вероятно, подумал: «Катя каждый день здесь живет, но она не знает, где брать корочки, а Малышок где-то долго бегал, но не забыл принести корочку, потому что он добрый».
В жарко натопленной кухне Костю встретила Антонина Антоновна и всплеснула руками.
- Не узнать тебя, Костенька! - запела она. - Уж как тебя ладно одели! И кормили, видать, за обе щеки - ишь какой кругляшок наел!
- За станок меня ставят, - сообщил Костя. - А Севолод-то середь дня из цеха ушел. Недужит…
- Недужит, недужит Севушка… Я ему морсу в распределителе взяла, пускай пьет кисленькое. - Она вздохнула, опасливо посмотрела на дверь гостиной, хотя Катюша еще не вернулась домой. - С принцессой тоже невесть что сталось. Писем, говорит, не получала, а вот поди же…
В боковушке Костя повернул выключатель и сразу встретился со взглядом Севы. Положив под топчан лыжи, он присел на табуретку снять валенки, а Сева упорно следил за ним: глаза на осунувшемся лице блестели.
- Лежишь? - спросил Костя.
- Нет, танцую…
- Болтаешь! - обиделся Костя. - Уж и поговорить с тобой нельзя!
- Малышок, постой, Малышок, не уходи! - вскинулся Сева, когда Костя взялся за ручку двери. - Все-таки скажи определенно: почему ты не хочешь вести нас в тайгу? Пойдем в тайгу! - В голосе его прозвучала тоска. - Пойдем! Мы решили с Колькой добыть золото, сдать его и сразу на фронт пойти. Понимаешь?
Его голос, его слова тронули Костю.
- Глупо ты думаешь, - сказал он. - Без твоего золота фронт обойдется, а без рук не обойдется. Мы оружия сделаем сколько нужно. Миша сказывал, наш завод «катюши» делает, а Большой завод уже много танков дает.
- Что ты понимаешь! - отмахнулся Сева. - Много ты наработаешь!
- Все одно никак нельзя с завода уходить, - стоял на своем Костя. - Я слово дал полторы нормы вырабатывать. Понял?
- Значит, точка! - криво усмехнулся Сева. - Никогда ты полторы нормы не сделаешь. Видели мы сегодня, какой из тебя токарь. Жалкое ничтожество!
Как раз в эту минуту Антонина Антоновна позвала Костю пить чай. Сначала он пил чай сердито, а потом подумал: «Это Булкин все со зла говорит… Буду токарем!» А тут еще Катя прибежала от Леночки Туфик и сказала такое, что Костя и думать забыл о Севе.
