– Резвишься? – Михаил поднял брови. – А что, порезвись напоследок.
– Как это – напоследок? Вы же сказали, что закапывать не будете!
– Закапывать – нет, а переделывать – да, – ухмыльнулся Карманов. – И станете вы у меня совсем другими мальчиками и девочками. Будете помнить и знать только то, что я сочту нужным. Вы еще и помогать мне станете с невиданным энтузиазмом.
– Никогда! – возмущенно подскочил один из врачей.
– Никогда заканчивается в понедельник, – Михаил отставил пустой бокал, – а сейчас пора по местам, спать.
– Вы что, кормить нас не собираетесь? – встревожился вдруг Майоров.
– Да, похоже, мой препаратик еще действует, – усмехнулся Карманов, – тебя по-прежнему волнует лишь еда.
– И ничего подобного, не только! – огрызнулся Алексей.
– Очень хорошо. Жанна будет рада. Завтра утром и пообщаетесь.
Самолет Жанны приземлился в три часа ночи. Паспортный контроль оттяпал приличный кусок времени, и, выходя в зал прилета, Жанна в очередной раз похвалила себя за то, что взяла в дорогу лишь небольшую сумку. Большая же часть пассажиров ее рейса сгрудилась у веселой и пустой багажной карусели толпой вьючных верблюдов, ожидающих поклажи. Покатались бы, что ли, от нечего делать? Ждать ведь еще ой как долго.
Выйдя к толпе встречающих, Жанна сразу заметила мужа и по его довольной физиономии поняла, что все получилось.
– Здравствуй, Мишенька, – радостно улыбнулась она, – как наши дела?
– Все в порядке. – Михаил забрал у жены сумку и, в очередной раз почесав самолюбие за ушком впечатлением, которое производила его красотка на окружающих, собственническим жестом привлек ее за талию к себе и поцеловал.
Всю дорогу до машины и в машине Жанна выспрашивала у мужа подробности операции с Майоровым. В конце концов Михаил не выдержал и довольно резко попросил помолчать. Ничуть не обидевшись, Жанна поудобнее устроилась и даже слегка вздремнула.
Домой они добрались около пяти утра. Из сторожки доносился храп бдительной охраны, чей сон был грубо прерван пинками разъяренного Карманова. Популярно разъяснив парнишкам некоторые неизвестные подробности их происхождения, Михаил вернулся к жене, все еще сидевшей в машине.
– А ты чего ждешь? – буркнул он. – Давно бы уже дома была.
– Фи, – сморщила носик Жанна, – не хватало еще в туфлях по снегу прыгать. Я сапоги там оставила. Достаточно того, что шубу пришлось тащить.
– Уж и тащить, – усмехнулся Михаил, наблюдая за спотыкающимся охранником, который торопился открыть ворота. – Твоя норка от силы грамм пятьсот весит, не надорвешься. Ну вот, подвез к самому крыльцу, выходи.
