- Накормим, - пообещал Робер. - Что нам еще остается? Только попросим у Ноймаринена хлеба, и потом… есть еще совет Южных провинций. - А если б не два мерзавца с гоганами, была бы еще и Вараста… Подлости не счастье, прошлым становятся не скоро.
- Они пришлют, - не очень твердо произнесла королева, - должны прислать.
Уверенности в том, что южане захотят и, главное, смогут прокормить не только себя, разросшиеся армии и столицу, но и надорских беженцев, у Робера не было. У Катари, кажется, тоже: она честно читала все поданные на подпись бумаги. Эпинэ больше не удивлялся, когда Катарина разбиралась в каком-нибудь деле лучше его, но крепче сестра от этого не становилась, а радостней - тем более.
- Я получила письмо из Савиньяка. - Женщина поднесла руку к голове и тут же отдернула - не хотела показывать, что болит. А у кого под такой фортификацией не заболит?! - Графиня готова приехать. Хорошо, что свидетелем рождения моего сына станет именно Арлетта… Я ей верю.
- Жозина… моя мать Арлетте Савиньяк тоже доверяла. - Робер глянул на часы - до совета еще больше часа, но лучше не тянуть. - Утром приходил мэтр Инголс. Ты угадала, Фердинанда Оллара убили. Помощник коменданта во всем сознался.
- Это правда? - быстро спросила Катари. Робер не понял, и сестра слабо улыбнулась. - Я о признании. Фердинанд тоже… признавался… И другие, те, кого хватали при Манриках… В Багерлее часто говорят то, что нужно сильным. Я бы не хотела, чтобы в угоду… Нет, не так! Я не хочу, чтобы людей вынуждали лгать. Даже негодяев. Даже чтобы меня успокоить.
- Расспроси мэтра сама. - Как же они с Катариной похожи этими своими сомнениями! Вечными, мучительными, неотступными.
- Зачем? - Катари снова поднесла руку к голове и вдруг рывком сорвала корону. - Не могу больше! Тяжело… Робер, я хочу, чтобы мне рассказал все ты. При тебе я… я не регент… Я могу быть просто дурочкой из Гайярэ, я даже зареветь могу.
- Реви, - разрешил Иноходец, чувствуя, что перехватывает его собственное горло. - Ты реви, а я буду рассказывать. Комендант не поверил в самоубийство. Он не дурак, этот Перт, и он накануне вечером был у…
- Называй его Фердинандом, - помогла Катарина. - Он был не королем, не Олларом, а просто человеком. Хорошим, но и только.
- Мне его жаль, - признался Робер. - Теперь жаль, зато Альдо - нет, только Матильду и Дикона… Это сейчас, конечно, не главное, но что с парнем будет? Регент, то есть Ноймаринен, дал полное прощенье всем членам твоего совета, но ведь Окделл в нем не значится?
