– Единственная дорога в Санта-Миру, – раздраженно сказал Джек, – а они довели ее до непригодности. – Он налег на руль, чтобы выбраться из глубокой колеи и не попасть в небольшую канаву впереди. – Типичный идиотизм городского совета, – взорвался он. – Они запустили эту дорогу, потому что через город должны были провести новое шоссе, а потом передумали и отказались от него. Майлз, ты читал об этом? – Я покачал головой, и Джек продолжал:
– Ну да, в городской «Трибюн». Совет теперь против шоссе: оно якобы нарушит атмосферу спокойной жизни в городе. Теперь геодезисты ушли и, похоже, шоссе перепланируют. Вот они и оставили нас с единственной практически непроходимой дорогой, а скоро начнутся зимние дожди, так что ее и чинить не станут.
Задний бампер зачерпнул грязь, когда передние колеса попали в выбоину;
Джек выругался и ворчал дальше – до половины двенадцатого, когда мы проехали черно-белый знак: «Город Санта-Мира. Население 3890 человек».
Не знаю, многие ли в наше время продолжают жить в городах, где они родились. Но сам я принадлежу к таким людям, и невыразимо горько видеть, как твой город умирает; это намного больнее, чем смерть друга, потому что остаются другие друзья. Мы много сделали и многое произошло за последующие час сорок минут, и каждую минуту во мне нарастало чувство утраты и боли от того, что мы видели. Я понимал, что нечто самое дорогое для меня безвозвратно ушло. Сейчас, идя по окраинной улице, я впервые по-настоящему ощутил какое-то ужасное изменение в Санта-Мире и вспомнил, что мне когда-то рассказывал приятель о войне в Италии. Случалось, что они входили в город, где не должно было Рыть немцев, а жители вроде были настроены дружелюбно. Тем не менее они входили с винтовками наперевес, посматривая во все стороны и вверх, ступая осторожно. И в каждом окне, в каждой двери, в каждом лице им чудилась опасность. Именно теперь, в своем родном городе – на этой улице я когда-то разносил газеты – я понимал, как чувствовал себя тот приятель, вступая в итальянские города; я боялся того, что мог увидеть или найти тут.
Джек сказал:
– Я хочу ненадолго заехать к себе, Майлз, нам с Тедди нужна кое-какая одежда.
Я не захотел ехать с ними; ужас охватывал от мыслей и чувств, переполнявших меня, и я знал, что должен увидеть город, рассмотреть его вблизи, надеясь, что смогу доказать себе, что город все еще такой, как всегда. Мне не нужно было идти на работу, поэтому я ответил:
