— Ваш отец может поступать, как ему заблагорассудится, — сказал Роландсен.
Пусть так. Она продолжала тяжело дышать.
— Почему вы на меня так смотрите? Неужели вы меня не узнаёте? — спросила она.
Снисходительность! Одна снисходительность и больше ничего! Он отвечал:
— Люди узнают друг друга или не узнают, судя по тому, как те хотят этого.
Молчание.
Наконец, Элиза сказала:
— Но всё-таки вы же должны сознаться, что ваш поступок... Ну, впрочем, тем хуже вам самим.
— И прекрасно. Пусть будет хуже мне самому. Я только отнюдь не желаю, чтобы всякий вмешивался в это дело. Ваш отец может меня арестовать.
Она отошла от него, не говоря ни слова.
Он ждал два дня, он ждал три дня, но никто не приходил за ним в дом раздувальщика мехов. Его нервы были страшно натянуты. Он составил свои телеграммы и хотел отослать их в ту минуту, когда его задержат. Он решил согласиться на самое высокое вознаграждение за своё открытие и продать патент. Между тем он не терял времени даром. Он вошёл в переговоры с различными заграничными фирмами о покупке водопада, который находился перед фабрикой Макка, о страховании транспорта. Всё это было на его руках.
Но Макк не любил преследовать своих ближних. Теперь его предприятия снова наладились, а при удаче он предпочитал быть бесконечно милостивым. Он получил от одного агента из Бергена телеграмму, извещавшую его о продаже сельди в России. Деньги для Макка готовы. Итак, Макк снова был на высоте своего величия.
Прошла целая неделя, не внёсшая в жизнь никакой перемены; тогда Роландсен решился опять пойти в контору Макка. Он измучился от ожидания и неизвестности и хотел, чтобы дело, наконец, решилось.
— Я жду уже целую неделю, а вы меня не арестовываете, — сказал он.
— Молодой человек, я несколько поразмыслил об этом деле, — снисходительно отвечал Макк.
— Старый человек, вы должны тотчас же приступить к этому делу! — сказал Роландсен энергично. — Вы воображаете, что можете целую вечность заставлять меня ждать и любоваться вашей милостью; но я знаю, что сделаю. Я сам объявлю о себе.
— Сегодня я, во всяком случае, ожидал услышать от вас другие речи.
— А вот я вам сейчас покажу, каких речей вам следует от меня ожидать, — воскликнул Роландсен преувеличенно высокомерно и бросил Макку под нос свои телеграммы.
Нос Роландсена казался ещё больше, чем прежде, потому что всё лицо его похудело. Макк стал пробегать телеграммы.
— Вот как, вы сделались изобретателем! — сказал он.
Но по мере того, как он читал, его глаза всё более прищуривались, и он всматривался внимательнее.
