— Ведь это самая нужная книга во всём мире, — говорил он. — Я хочу способствовать их распространению и известности; вот, пожалуйста.
Он спросил кистера, не может ли он постричь ему волосы. Но кистер никогда в жизни этим не занимался, а вот Ольга, напротив, она стрижёт всех у них в доме. Тогда Роландсен начал торжественно умолять Ольгу остричь ему волосы.
Она покраснела и спряталась.
— Я не могу, — сказала она.
Но Роландсен отыскал её и был так красноречив, что она должна была согласиться,
— А как вы хотите остричься? — спросила она.
— Так, как вам угодно. Как же ещё могу я хотеть?
Он обратился к кистеру и набросился на него с такими сумбурно запутанными разговорами, что старичок не в состоянии был долго переносить этой беседы и скрылся в кухню.
Роландсен, оставшись вдвоём с Ольгой, заговорил высокопарным и возвышенным слогом. Он сказал Ольге:
— Когда вечером, зимой, вы приходите из темноты в комнату, то свет собирается со всех сторон на ваше лицо.
Ольга не поняла смысла его слов, но сказала:
— Да.
— Да, — продолжал Роландсен. — То же происходит и со мной, когда я прихожу к вам.
— Не довольно ли мне подстригать? — спросила Ольга.
— Нет, нет, подрезайте ещё. Пусть будет так, как вам хочется. А вы ещё думали, что могли просто уйти и спрятаться. Но разве это бы помогло? Разве молчание может потушить искру?
Он был положительно совсем сумасшедшим.
— Если бы вы немножко меньше двигали головой мне было бы удобнее, — сказала она.
— Следовательно, мне нельзя на вас смотреть? Скажите, Ольга, помолвлены ли вы?
Ольга была неподготовлена к подобному вопросу. Её ещё многое могло смутить, потому что она была не особенно пожилой и опытной особой.
— Я? Нет, — сказала она только. — Теперь мне, кажется, приблизительно готово. Надо только немножко подровнять.
Она начала подозревать, что он пьян, и старалась отвлечь его. Но Роландсен был трезв, а не пьян. Он за последнее время очень усиленно работал: рыбакам приходилось посылать много телеграмм.
Нет, пожалуйста, не прекращайте вашей стрижки, — просил он. — Обстригите меня всего ещё раз, даже два раза. Пожалуйста.
Ольга засмеялась.
— Да нет же, это ни к чему
— О, ваши глаза, точно звёзды-близнецы, — сказал он. — А ваша улыбка греет меня так восхитительно.
Она сняла с него покрывало, вычистила его и начала собирать упавшие на пол волосы. Он тоже бросился на пол и помогал ей; их руки встретились. Она была совсем молоденькой девушкой. Его обдавало её дыхание, и по нём пробегала горячая струя. Он схватил её руку. Он заметил, что её кофточка была застёгнута на груди самой обыкновенной булавкой, и это имело очень бедный вид.
