Москва - Берлин
«…На Гималаях мы знаем совершаемое вами! Вы уничтожили мещанство, ставшее проводником предрассудков. Вы разрушили тюрьму воспитания. Вы закрыли ворота ночных притонов. Вы угадали эволюцию общины.
Знайте! Мы остановили восстание в Индии, когда оно было преждевременным, но теперь признаем своевременность вашего движения и посылаем вам всю нашу помощь. Знайте: многие построения свершатся в 28-36 годах. Привет вам, ищущим общего блага!»
Отрывок из послания Махатм, адресованного Советскому правительству и привезенного Н.К. Рерихом из Тибета в Москву в 1926 году.
Шаги на лестнице
11 апреля 1939 года.
Москва.
Раньше это был чердак одного старинного дома на Таганке. Большой добротный чердак - обитель воркующих голубей и нахальных мышей. Но разве справедливо, когда подобные квартиранты вольготно располагаются на обширной территории, в то время как столица задыхается под тяжестью жилищного вопроса? Вот года три назад чердак и перестроили под жилье - вышло целых четыре комнаты с коридором. Одну из комнат профессор Харченко выхлопотал для Германа - мол, тому, как заведующему кафедрой, положена отдельная квартира. Выхлопотал не без помощи своего тогда еще всесильного покровителя - Глеба Бокия.
Теперь уж нет на свете товарища Бокия - расстрелян в ноябре тридцать седьмого, как писала «Правда», «за предательство и контрреволюционную деятельность». Нет и Александра Васильевича Харченко, который испил ту же горькую чашу годом позже. Только о казни пожилого профессора не сообщали в газетах: просто однажды на лефортовском КПП у тети Наташи не приняли передачу для мужа - верное свидетельство тому, что адресата больше нет в живых. А немного погодя сгинула и сама тетя Наташа.
Герман остался один в своей мансарде, но это, конечно, ненадолго - скоро придут и за ним. Не нужно обладать большим умом, чтобы, зная собственное прошлое, ошибаться относительно будущего: вначале тиф свел в могилу мать, затем, в девятнадцатом, во время «красного террора» расстреляли отца - дворянина по происхождению и протоиерея по сану. Потом пришла очередь Александра Васильевича и тети Наташи. Еще позже по одному забрали всю группу Харченко: Кондилайнена, Песцова, Лилю и остальных эзотериков.
Сам Герман до сих пор на свободе лишь потому, что смалодушничал тогда и уехал в экспедицию на Байкал. Наверное, стоило отказаться: глядишь, не было бы этого тоскливого ожидания, а еще - не терзала бы кишки мыслишка, что ребята могли решить, будто это он настучал, раз его одного не тронули.
