Он мог бы поклясться, что когда они виделись в последний раз в лесу, они распрощались на неопределенное время.
– Честно говоря, я…
Она взяла его под руку и поставила между собой и другим мужчиной.
– Вы опоздали на час, сэр.
– Совершенно верно, – проговорил он невозмутимо и стал так, чтобы она оказалась за его спиной.
– Лучше поздно, чем никогда, – сказала она с нервным смешком.
Второй мужчина выпрямился.
– Значит, сейчас позднее, чем я полагал, и мне следует поспешить, если я хочу перекусить перед сном.
Гейбриел прислонился бедром к буфету, словно у него не было никаких намерений уйти первым. Он и не собирался уходить, пока не убедится, что она избавилась от нежелательного гостя. Элетея не двигалась, только легкая невольная дрожь пробежала по ее телу, когда посетитель взглянул на нее.
– Мое предложение остается в силе, – сказал Элетее джентльмен, на этот раз повернувшись к Гейбриелу спиной. – Мне не по душе то, что вы несете свое горе одна.
– Для горя у меня был целый год, – отозвалась Элетея.
Гейбриел тихонько фыркнул. Хотелось бы ему встретиться с этим человеком наедине в темной аллее и доставить ему кое-какие неприятности. Судя по всему сам он явился как раз вовремя.
– Вам лучше поспешить, – сказал он. – Мосты в этих местах могут оказаться опасными. К тому же здесь водятся привидения и летучие мыши.
Мужчина постарше оглянулся и бросил на Гейбриела долгий тяжелый взгляд:
– Я вас не узнаю, сэр. Мы встречались?
– Нет, если только вы не завсегдатай игорных заведений.
Верхняя губа мужчины скривилась в презрительной усмешке.
– К счастью, я не таков. Но я вас видел – вы ведь Боскасл?
Гейбриел тоже внимательно посмотрел на него. Теперь он понял, кто этот напыщенный осел. Старший лорд Хазлетт. Наследник. Старшие братья Гейбриела украли лошадь у Гая и отдали ее цыганам, когда увидели, что он избивает ее хлыстом.
– Вы в выигрышном положении. Мне ваше имя неизвестно.
– Майор лорд Гай Хазлетт.
– А-а… – Гейбриел ответил небрежной улыбкой, давая понять, что это имя ничего для него не значит. – И вы приходитесь леди Элетее… дядей? – спросил он, словно желание подчеркнуть разницу в возрасте между ними означает уважение, а не открытое оскорбление.
Хазлетт нахмурился:
– Я бы стал ее деверем, если бы не несчастье, случившееся в нашей семье. – Этими словами он явно давал понять, что имеет право заходить к ней в поздний час без приглашения.
«Осел он, а не деверь». Гейбриел мысленно рассмеялся. Он умел распознавать темные намерения с первого же взгляда.
