- Да?
- Пенни Уиллард.
Я непонимающе взглянул на него.
- Пенелопа Уиллард, дочь Джона Уилларда. На самом деле это она заварила всю кашу, когда наняла Брока. Двадцать один год состоянием Джона Уилларда распоряжались доверенные лица. В прошлом июне, когда она достигла совершеннолетия, все дела перешли в руки Пенни и под ее контроль. Завтра она может сказать: "Извините, ребята, игра окончена". Она может прикрыть фестивали, на которых зиждется благополучие города. Нью-Маверик без колонии и без поддержки Пенни Уиллард превратится в город-призрак.
- А с какой стати ей это делать?
- Что, если вдруг выяснится, что мы двадцать с лишним лет прикрывали убийцу ее отца? Не надо обладать богатым воображением, чтобы представить, как она на прощанье целует весь город. - Трэш пожал плечами. - Мужья разговаривают со своими женами. Если миссис Брок знает то, что знал ее муж, и решит об этом рассказать... Ну, вы понимаете, почему люди интересуются Броками?
Глава 3
Трэш предоставил мне набросок картины, который требовал дополнения, но прежде всего он заставил меня еще больше забеспокоиться о Гарриет. Долго спавшее зло пробудилось, и Гарриет, независимо от того, известно ей что-то или нет, вполне могла оказаться следующей жертвой.
Географии Нью-Маверика я тогда еще не знал, но без труда нашел Колони-роуд: асфальтовую дорогу, петлявшую среди густого леса. Вначале домов я не замечал, но через определенные промежутки на дороге стояли группы из полудюжины почтовых ящиков, от которых поросшие травой дорожки, едва ли не тропинки, вели в прохладную чащу соснового леса, где прятались от любопытных глаз дома и студии художников.
Трэш сказал мне, что коттедж Броков стоит у дороги примерно в миле от поворота с основной трассы. Я заметил почтовый ящик с именем Брок, написанным краской, как раз в тот момент, когда стал гадать, не пропустил ли я его.
Дом представлял собой серое одноэтажное здание с деревянной кровлей. Перед ним раскинулась небольшая лужайка. Он казался бы уединенным, если бы множество других почтовых ящиков вдоль дороги не убеждали в обратном.
Свернув на подъездную дорожку, я увидел Эда Брока.
Я догадался, что это Эд: человек в инвалидной коляске, колени прикрыты теплым пледом, хотя день был жаркий. Глаза закрывали темные стекла очков, и даже издалека я видел, что лицо его бледно, как рыбье брюхо. Он сидел в кресле, подставив лицо солнцу. Казалось, он отчаянно старается впитать в себя от него некую жизнь и энергию. Это был жизнерадостный, смеющийся, бесшабашный, бесстрашный Эд Брок.
