- Мне хотелось бы вот этот пистолет 9 миллиметров, пару магазинов, и пятьдесят патронов к нему, - сказал Стас, обращаясь к несуществующему продавцу, упираясь пальцем в толстое стекло прилавка. - Ах, нет больше? Остался только на прилавке? Hу, что вы, не утруждайте себя. Конечно же, я возьму сам, - произнеся это, он обрушил топор на стекло.
Осторожно, чтобы не порезаться, Стас извлек черный новенький пистолет из-под толстых осколков. Hевольная улыбка растянула его лицо. Как-то давно, его друг показывал ему, как обращаться с пистолетами. Уроки не пропали даром. Стас извлек пачку патронов, которые были на витрине, зарядил магазин и лихо вставил его в пистолет. Сняв с предохранителя и передернув затвор, Стас прицелился в замок, висевший на двери последней решетки, отделяющей его от вожделенной цели в стеклянном шкафу, которую он заметил еще давно, когда не раз заходил в этот магазин, чтобы полюбоваться на оружие. Тогда он смотрел на этот новенький винчестер, просто сознавая, что никогда не купит его, да и зачем? Ему хватало только иногда поглядеть на его полированный, отделанный деревом, затвор под стволом, на красивый и наверняка, удобный, приклад... А вот теперь винчестер был ему нужен, даже необходим, и ощущение этого вводило Стаса в какое-то возбужденно-приподнятое состояние. Похожее состояние бывало у него и в детстве, когда они с отцом шли покупать какую-нибудь давно понравившуюся Стасу игрушку.
Из магазина он вышел с оттопыривающимися карманами, держа в правой руке длинный винчестер, и в левой - пистолет. Торжествующе поглядев в небо, затянутое тучами, Стас громко сказал:
- Внимание, внимание! Просьба всем черным скорпионам, которые на самом деле раки, убраться с дороги, ибо Разящий Стас вышел на тропу войны!
Он медленно спустился с лестницы.
Вот теперь Стас ощущал себя уверенней. Теперь он был гораздо смелее. Куски вороненого металла в руках и немного латуни со свинцом в карманах - вот как немного надо мужчине для душевного равновесия. Стас успокоился настолько, что теперь он мог немного подумать те мысли, что настойчиво стучались в дверь сознания. Он открыл ее, и мысли вломились прямо с порога, не вытерев грязные ноги и мгновенно наследив по ковру спокойствия. Он отдал предпочтение прагматику.
...Исходим только из того, что мы имеем, Станислав. К чему можно
прийти, если оперировать фактами, имеющимися на руках? К более-менее
здравому предположению, из которого можно будет вытянуть побуждение к
