Мужик ввалился, схватился за стену, сполз на пол и вдруг громко пропел на английском:
– Back in the U.S.S.R![1]
Даже вор тебе попался с оксфордским произношением, подумала Дина, и было в этой мысли что-то изысканное и многообещающее.
– В этой квартире нечего брать, – выплюнув косу, тихо сказала она по-английски и, подумав, по-русски громко добавила: – Кроме меня.
Левин открывал дверь медленно, с наслаждением оттягивая момент попадания в собственное жилье.
Он один, он свободен, у него наконец-то есть отдельная территория, на которой он бог и хозяин.
И что немаловажно – эта территория в центре Москвы, а не где-нибудь в Бутово. Впрочем, за десять лет, которые его не было в столице, тут многое изменилось, и, говорят, Бутово стал вполне обжитым и престижным районом.
Ключ немного заело в замке, и Левин этому удивился. Когда он в последний раз ездил сюда с риелтором, замок работал исправно. Он поцыкал, сокрушенно покачал головой. С замком нужно будет разобраться. И с выключателем в холле тоже.
Все это мелочи – приятные, бытовые, а самое главное, касающиеся его одного.
Левин ввалился в квартиру, схватился за стену, сполз на пол и громко пропел:
– Back in the U.S.S.R!
От счастья пропел. От свободы и вседозволяющего одиночества. Сейчас он пойдет на кухню и обмоет этот новый этап своей жизни. Карман кашемирового пальто оттягивала бутылка коньяка и лимон – странный наборчик, учитывая, что ни то, ни другое он терпеть не мог.
Но жизнь начиналась новая, и Левин твердо решил, что и пристрастия у него теперь тоже – новые.
Только тут Левин понял, что в квартире он не один. Только теперь заметил, что в дальней комнате горит свет.
Он медленно повернул голову и увидел… зрелище на миллион.
В дверном проеме ванной комнаты стояла баба в алой сорочке, с черной косой в зубах.
То, что она сказала, стоило еще миллион.
– В этой квартире нечего брать, – не сделав ни одной ошибки в английском, произнесла она. И по-русски добавила: – Кроме меня.
Левин захохотал.
Он все понял, достал кошелек и протянул бабе две бумажки по пятьдесят евро.
– Мой друг пошутил, – смеясь, сказал Левин. – Мне не нужна прости… женщина на ночь. Вот, возьмите деньги и покиньте мою квартиру.
Баба вдруг зажмурилась и завизжала. Левин и предположить не мог, что деньги произведут на жрицу любви такое ужасающее воздействие, поэтому достал из кошелька еще пятьдесят евро.
– Извините, – смущенно сказал он. – Но я думаю, этого будет достаточно. Ведь я же не воспользовался вашими услугами! Я вообще никогда не пользуюсь услугами прости…
