Она замерла. Задумалась. Но всего лишь на миг:
– Тогда встретимся через неделю.
– Нет. Я же сказал, что больше не смогу приходить сюда. Мой пропуск с завтрашнего дня недействителен.
– Я поняла это. Но через неделю мы можем встретиться в городе. Где-нибудь в кафе… А может быть, вы сводите меня на какую-нибудь выставку? Ведь, вашим друзьям – художникам не сложно устроить это бесплатно. А потом, возможно, вам удастся нарисовать меня…
Я начал терять терпение:
– Но как мы встретимся? Вы, ведь…
– Я ведь… Я ведь здесь не навсегда. Скажу по секрету: я совершенно здорова.
– Да?…
Язычок ее знакомо скользнул по губам. Они как будто улыбнулись:
– Вы скажете, что все больные считают себя здоровыми, не так ли?
– Ну…, – потянул я, не желая отвечать прямо.
– Уверяю вас, – заговорила она, отчеканивая каждое слово, – здесь я по своему собственному желанию. Это несложно устроить. У меня же есть медицинская страховка. Пообщалась на презентации лечебного оборудования со здешним главврачом и, как видите, убедила…
Я просто вылупился на нее в изумлении:
– Но зачем?
– Вы не понимаете?
– Нет.
Она развела руками:
– Здесь же кормят. Отдых. Лекарства… – похлопала она себя по карману халата.
– И что? – тупо смотрел я на нее.
– Как что? – не понимала моего непонимания она, – Подумайте… Еда. Отдых. Лекарства… Это же все бесплатно…
Женщина замерла, и я тут же забыл, о чем мы говорили, забыл о солнце, напекшем мою бедную голову, забыл о моих начинающихся завтра каникулах, забыл обо всем на свете: «Вот она, вот она – поймал…»
Я носился взглядом по ее бровям, глазам, губам, щекам. Туда-сюда, обратно. Зарисовывал в память деталями и общим планом. Вновь. И вновь. И вновь. Да, теперь я был готов нарисовать ее. Нет, не зря, не зря я потел с ней все эти дни, развлекал ее, ублажал.
Не дождавшись от меня и слова, она переспросила:
– Ну, так как?
– Что «как»? – удивился я, думая в этот момент лишь о том, что надо побыстрее добраться до дома – взяться за карандаш.
– Когда мы встретимся?
Я повернулся на выход:
– Не знаю – когда. Да и зачем? Извините. Я ухожу…
Она только и смогла выговорить, запинаясь:
– Но, но… Пос-слушайте, пос-слуш-шайте…
Видимо, «натурщица» не верила, что я могу уйти вот так запросто, без портрета. Но я-то все уносил в себе. И даже не обернулся.
Дома в приятной прохладе, схватив бумагу и карандаш, я разом набросал ее. Женщина глядела на меня с рисунка точь-в-точь как в то мгновение. Я смотрел на портрет и слышал, как она говорит:
