– Ну что ж, – заключил Залетов, промокнув губы салфеткой. – Практически дело решенное. Завтра подпишем договор, и вы почитаете сценарий.
Я, конечно, ничего не понимал в кино, но мне все же казалось, что вначале нужно прочитать сценарий. Насколько я помнил, вначале всегда было слово. И мне хотелось, чтобы это слово я имел тоже.
– Я понимаю, – начал я, приняв серьезный вид, чтобы не подумали, что я законченный тупой артист. – Я все понимаю, и премного благодарен за доверие, но сценарий… Мне бы хотелось его прочитать сегодня же. Возможно, я не подхожу для этой роли. Или роль не подходит мне.
Лютик незаметно для всех крутил пальцем у виска и делал отчаянные жесты. А Залетов просто непонимающе уставился на меня. Он так и не смог вспомнить высокопарные слова, которые говорятся в подобных случаях. Поскольку с такой дерзостью начинающего артиста сталкивался впервые.
– Вообще-то, многие мне руки были готовы целовать за подобное предложение.
Я с брезгливостью взглянул на его сухонькие, выцвевшие ручонки, унизанные золотыми кольцами. Лютик с готовностью вскочил со стула, и мне вдруг показалось, что он и впрямь готов целовать руки этому проходимцу. Но у него хватило ума лишь их горячо пожать. Я испугался, что Песочный сейчас рассыплется от крепкого рукопожатия. И от всей души ему этого пожелал. А Лютик что-то лепетал извиняющимся тоном, пот градом стекал с его лысой головы на золотистый пиджак. Вообще, я сегодня увидел перед собой совсем другого Лютика. Он походил на лакея и вполне смог бы работать в этом ресторане, подобострастно обслуживая залетовых.
Наконец ему удалось убедить Песочного не обижаться. И тот даже соизволил произнести речь:
– О, как я понимаю артистов. Народ неуравновешенный, зачастую не дающий отчета своим действиям и поступкам. Народ богемный и непредсказуемый. Ну что ж, значит, мы договорились.
Лютик закашлялся, поправил салфеточку у тарелки Залетова и даже сдул с нее пыль.
– Георгий Павлович, – Лютик начал таким сладеньким тоном, что казалось, он вот-вот растает. – Миленький Георгий Павлович, а что вы решили, так сказать, с основным тружеником нашего славного кинематографа, то бишь с режиссером?
– С режиссером? – искренне удивился Песочный, словно до него только теперь дошло, что в кино должен быть еще и режиссер. – Ах да. У меня есть на примете один, безусловно, талантливый, бесспорно одаренный режиссер, к тому же с большим опытом и не меньшим вкусом.
Лютик закашлялся, при этом бросая на меня свирепые взгляды. Лютик не принимал конкуренции. Мне пришлось подточить голос, и я откашлялся.
