По дороге из архива на работу Настя зашла в «Жажду» пообедать, совместив поглощение жареной картошки с чтением купленной возле метро газеты. Выпив кофе, она бодро зашагала в сторону особняка, в котором размещалось управление, и с некоторым удивлением думала о том, как изменилась её жизнь. Ну надо же, она стала обедать почти каждый день, а вдобавок и прессу почитывать, чего прежде за ней не водилось. К политике Настя Каменская всегда была безразлична, переболев ею один-единственный раз в восемьдесят девятом году во время Первого съезда депутатов, и политические новости в газетах не читала, но ведь и кроме политики там была масса любопытного.
На рабочем столе её ждала кипа документов. Конечно, декабрь, Министерство готовит коллегию по итогам года, и в материалы должен быть подан раздел о результатах борьбы с организованной преступностью. Сначала нужно подготовить доклад для Заточного, а потом сделать из него сокращённый вариант аналитической справки для министра.
Настя чертила очередную таблицу, когда дверь распахнулась и на пороге возник смеющийся Коротков.
— Ну, как картошечка? Хорошо пошла?
— А ты откуда знаешь? — удивилась она. — Опять подглядывал?
— Нет, мне Ванечка сказал, что ты уже изволила откушать картофеля жареного с грибами и отбыла.
— Ванечка? Кто это?
— Здрасьте! — Коротков одним движением пододвинул к себе стул и уселся на него верхом. — Официант. Ванечка — это официант из «Жажды», который тебя сегодня обслуживал.
Настя с недоумением уставилась на него. Официант по имени Иван? Надо же, три месяца она ходит туда обедать, а имя официанта узнать не удосужилась.
— Мать, ты не перестаёшь меня поражать своим невниманием к окружающей тебя жизни, — укоризненно произнёс Юра. — Даже я уже знаю, что ты всегда садишься за дальний столик у окна, а этот столик обслуживают в одной смене Иван, в другой — Игорь. Они прекрасно тебя помнят и знают, что ты всегда берёшь одно и то же — жареную картошку и капуччино. Я, проходя мимо, заскочил и спросил, была ли ты сегодня, Ванечка мне и доложил, что ты минут тридцать как отобедала. Стыдно, подруга! А ещё сыщик называешься.
— Да какой я сыщик, Юра, — Настя с улыбкой махнула рукой. — Мне бы с бумажками возиться, с цифрами, схемами. Послушай, ты помнишь дело об убийстве Соловьёвой?
— Это какое? — Коротков задумался, наморщив лоб. — В прошлом году которое было?
— Нет, в восемьдесят восьмом, в марте.
— О, махнула! Это ж сто лет назад было. Ну-ка, напомни.
