— Ты решил идти за пастушкой? — с восторгом выдохнул Висканьо, клацая зубами от холода.
— Ты был прав — если вору из Шема так нужна эта золотая игрушка, значит, и мне она не помешает… А теперь спи.
Виви показалось, что голос варвара несколько помягчел при последних словах. Но скорее всего, только показалось… Мечтательно улыбаясь, он свернулся клубком в теплом чреве Конановой куртки и, позабыв о только что мучивших его печальных думах, сладко уснул. Ему виделся большой и красивый дом, пышный сад и под абрикосовым деревом — уставленный яствами стол, а за столом Конан, небрежно подбрасывающий на ладони золотую фигурку пастушки…
* * *
Потом сон кончился. «Вставай, рыжая вошь!» — услышал Виви чей-то бас издалека, с верхушек деревьев или облаков… Он приподнял рыжие ресницы и узрел прямо перед собою яркий огненный шар, из которого струились нежные, светло-желтого цвета лучи. Ночь промелькнула так быстро, что он не успел выспаться, и теперь глаза его слезились от света, а виски ломило будто после неумеренно употребленного накануне вина. Тем не менее рыжий довольно бодро вскочил, бережно отряхнул куртку и, мгновение поколебавшись, вернул ее владельцу. Спустя еще несколько вздохов спутники снова шли по выбранной ими тропке вдоль Хорота.
— До чего мне надоел Аргос! — бормотал Висканьо, безуспешно пытаясь идти в шаг с киммерийцем. — То густо, то пусто… Смотри, какие леса здесь! А на востоке сплошная степь, каждый глоток воды приходится беречь. Тьфу!
— Везде так, — меланхолично ответствовал Конан, шагая чуть впереди.
— В Аквилонии не так! И в Туране, и в Кхитае, и в Вендии…
— Много ты знаешь! В Туране есть такие заброшенные деревни, в которых до сих пор люди ведать не ведают, война или мир в стране, а в Вендии — я бывал там как-то — многим и в городах неизвестно имя их правителя…
— И я не знаю… — потупился Виви.
— Чего?
— Как звать нашего правителя…
Варвар хмыкнул, но, как ни странно, ничего обидного рыжему не сказал. Видимо, его волновали сейчас совсем другие вопросы. Хитрый Зюк не открыл Висканьо всей правды, так что теперь им предстояло выяснять, кто же наследник мудреца Бага Левена и где найти придурка, укравшего, а затем продавшего золотых овец. Конан не сомневался, что пастушка и в самом деле одна стоила гораздо дешевле, чем с овцами — в этом-то хоть Деб Абдаррах не погрешил против истины, иначе зачем ему было тратить время на поиски всех трех фигурок. Он явно знал имя наследника и мог достаточно легко его найти, не то, что вороватого придурка… Но какая же часть тайны осталась неизвестной для рыжего? Только последний глупец — а Конан никогда не относил себя к этой весьма многочисленной группе населения — мог поверить, что за обычную золотую статуэтку, пусть даже искусно сделанную, кто-то отвалит кучу денег. Киммериец на мгновение забыл, что именно такой последний глупец сопровождает его в Мессантию, а вспомнив, снова хмыкнул и снова великодушно промолчал.
