— Предположим, я дам вам сейчас пять тысяч, — проскрипела она. — Откуда мне знать, что вы не смоетесь куда-нибудь и не обхохочетесь, вспоминая, как облапошили такую молокососку, как я?
— Этого вы не можете знать, — согласился я. — Но прошлой ночью вы упомянули, что я обладаю одним ценным качеством: мне можно доверять. Вы даже сказали, что не знали никого подобного. Доверие — основа моего бизнеса, золотце. Как только распространится новость, что на Бойда нельзя положиться или что он кого-то провел, со мной будет кончено. Так что какие-то вшивые пять тысяч не оправдывают такого риска, Миднайт!
— О'кей, — она поджала губы и кивнула. — Сделка состоялась. Пойдемте в дом и обговорим детали. — Она вздрогнула. — Здесь становится прохладно, и я уже замерзла.
— Вам лучше пойти одной, — предложил я. — Так у вас будет возможность объяснить своим ублюдкам с гигантскими ружьями, что мы только что договорились и что я теперь на вашей стороне.
— Вот как, Дэнни! — Ее голос не мог скрыть злорадства. — Вы, кажется, нервничаете?
— Еще как, — прорычал я. — Не забудьте сказать об этом им. Я нервничаю до такой степени, что, если кто-то из них всего лишь посмотрит на меня недобрым глазом, могу его тут же продырявить.
— Я им скажу, — заверила она без особой радости. — Все обойдется. Правда, будет немного трудно с Эдди. Джад — тот, которого вы убили вчера — был его другом.
Если он захочет воссоединиться со своим корешем, я буду рад помочь ему, — прошептал я.
Хорошо! — В голосе Миднайт послышалась неожиданная усталость. — Вы выразились достаточно ясно, Дэнни. Вы — настоящий крутой мужик. Однако не зарвитесь, а то я не смогу держать ситуацию под контролем. — Она медленно повернулась в сторону дома. — Дайте мне пять минут, и проходите в дом.
Я наблюдал за живописным великолепием преднамеренного покачивания ее зада, пока он не скрылся дверью. Прикурив сигарету, я откинулся на спинку сиденья и попытался снять мышечное напряжение с шеи и плеч. Мысленно я вновь проверял убедительность своей логики, возлагая благоговейную надежду на то, что она удержит их, не позволит им снести мне голову с плеч пулей 45-го калибра из их гигантского «винчестера», пока я, беззащитный, буду идти от машины к дому. Ведь должны же они сообразить, что после случившегося прошлой ночью даже такой чокнутый, как я, не вернулся бы один в этот дом без должной гарантии. Единственное, что меня беспокоило, это что они недостаточно сообразительны, чтобы понять, в чем дело. Однако я верил в Луиса — во всяком случае, пытался себя в этом убедить, — ибо нет никого более продувного — иногда более опасного, — чем настоящий, хладнокровный иуда.
