Весь во власти тяжелых дум, Зорин пошел к своему самолету и хмуро приказал готовиться к вылету.
* * *
Красные отблески пламени играли на заводских трубах, горели окраины Гродно. Не долетая до Немана, девятка наших бомбардировщиков встретилась с немецкими истребителями. Они с ходу пошли в атаку, открыв пушечный огонь.
Зорин видел, как загорелись сперва четыре, а потом еще три ведомых самолета. Стиснул зубы. Дал команду сбросить бомбы на уцелевший мост через реку, по которому шли немецкие танки.
Облегченный самолет легко рванулся вперед. Но на пути снова появились вражеские истребители. Командир полка пересчитал свои самолеты. Восемь летят за ним. Девятого нет. Где же он? Неужели сбили? Но осматриваться некогда — «мессеры» идут в атаку. В кабине невыносимо душно. Шлем прилипает к мокрому лбу, очки, словно пудовые, давят глаза. «Ничего, ничего, сейчас не время думать об этом, враг рядом». И Зорин бросает свою машину навстречу «мессеру». Фашистский летчик, легко отвернув истребитель, уходит вверх. «Надо маневрировать, терять высоту, главное — продержаться до своей территории, а там летчики и штурманы смогут выпрыгнуть», — думал ведущий, посматривая на горевшие самолеты ведомых.
В это время в самолет ударил снаряд, машина задрожала и, не повинуясь летчику, накренилась вправо, стала падать. «Без паники, еще не все потеряно, мотор тянет». Придерживая ручку управления, он вывел самолет в горизонтальный полет и увидел в стороне, ниже себя, девятого ведомого, окруженного вражескими истребителями. Зорин решил идти на выручку. Он отдавал себе ясный отчет в том, что у немцев полное преимущество — и количественное, и в скорости, и в вооружении. Они постараются сбить его еще на полпути, и все же иначе он поступить не может. Самолет Зорина пошел на снижение. И сразу же на него бросились несколько «мессеров». Не обращая внимания на их наскоки, Зорин продолжал лететь к ведомому. «Держись, друг, держись, еще немножко…» — беззвучно шептал он. И вдруг увидел, что прямо на него сверху валится «мессер».
Командир полка инстинктивно прикрыл глаза. «Неужели смерть? — подумал он, — ну, нет, врешь!» Ярость и ненависть к врагу захлестнула его.
— Не собьешь! — выкрикнул он. — Сволочи! Все равно прорвусь! — и резко отвернул самолет в сторону.
Истребитель промчался мимо. Зорин обернулся к кабине штурмана, оттуда несло гарью. Он увидел, как дымились у штурмана летные краги, и снова почувствовал страшную беду.
