Они разбирали баррикады, которые кто-то тут возвел.
Пауки не проявляли агрессии. Похоже, им было на нас наплевать. Но проехать дальше автомобиль все равно не мог.
«Пойдем пешком», — приказал Канцлер. — «Мы уже почти в Главном цехе».
Мы выбрались из авто и, ступая прямо по мерзко скрежещущим паукам, двинулись вперед.
И вот — Главный цех. Никогда прежде, даже на самых мрачных средневековых картинах, не встречал я зрелища, больше похожего на Преисподнюю.
Через необъятный зал к раздувшейся до невероятных размеров Машине текла медленная река человеческих голов.
Связанные пленники тесно, плечом к плечу стояли на ленте конвейера. Когда они подплывали к Машине, та огромным манипулятором выхватывала очередную жертву, подносила ее к Талисману, который стал ее пастью, и выпивала из человека душу.
Тело падало на другой конвейер, уносивший его в пылающую доменную печь. На третьем конвейере ползли к выходу полуготовые роботы-убийцы, которых Машина, подкрепившись, продолжала строить.
Телохранитель Канцлера, казавшийся мне бесстрашным и даже бесчувственным человеком, при виде Машины потерял самообладание.
Прежде он шагал первым, прокладывая путь. Но теперь плелся позади, не спуская взгляда с орудующей Машины. В глазах его были ужас и тоска.
А Канцлер упорно тащил меня за собой на последнюю встречу к моему созданию, пока мы не остановились у самого подножия Машины.
Телохранителя к этой минуте уже буквально трясло, он еле держался, чтобы не броситься бежать.
И тут Машина нас заметила. Первым в ее поле зрения попал Канцлер.
Утробно взревев, она отшвырнула вопящего от ужаса пленника и потянулась к Канцлеру. Тот не дрогнул.
«Не смей!» — властно крикнул он ей. — «Не смей поднимать на меня руку! Я приказываю тебе!»
Но железная клешня схватила его и потащила вверх.
«На помощь!» — завопил он совсем другим голосом. — «Помогите!»
Я попытался схватить его за сапог, обернулся к Телохранителю… «Что ты стоишь?! Сейчас она сожрет его!»
Но я ошибся. Машина не хотела его души. Поднеся Канцлера к своему глазу, она словно задумалась, а потом с хрустом, как спичку, переломила его пополам. И усадила его, мертвого, — словно тряпичную куклу, — на стоявший тут же на небольшом возвышении трон.
Телохранитель молчал и трясся. Он не мог даже сдвинуться с места, чтобы сбежать.
Машина протянула свою клешню ко мне! Сдавила чугунной силищей мои ребра, резко рванула вверх и через миг я висел в воздухе перед ее багровым глазом.
