Двое с сеткой, крадучись, пробирались к углу — медленно, осторожно.
— Мы ее быстренько уберем отсюда, милорд, — сказал один успокоительным тоном.
Но он еще не досказал, как Лесси уже увильнула. Сетка была ей знакома. Это ненавистный враг. Его надо избегать.
Опять в зале пошел бедлам. Пользуясь случаем, молодые люди разыгрались, точно школьники, и закричали на все голоса:
— Го-го-го! Вон отсюда!
— Эй, Уотсон, гляди! Там, подле кафедры!
— Улю-лю! Гейо!.. Ой, зашиб колено!
Они бойко улюлюкали и с веселым жаром всеми силами старались помешать людям с сеткой — делали вид, что помогают загнать собаку в угол, а сами норовили при каждой возможности толкнуть их, как бы ненароком.
Но облава понемногу пошла как должно. Лесси оказалась припертой к стене. Кольцо людей стягивалось. Прямо перед ней было открытое окно. Она вскочила на подоконник и остановилась в колебании: внизу под нею был двор, где все еще стоял фургон. А прыгнуть надо было с высоты добрых двадцати футов — и прямо на асфальт.
Люди уверенно подходили. Они знали, что отсюда ей не спрыгнуть. Они расправили сетку.
Стоя на самом краю, Лесси задрожала. Поодаль, влево, была крыша фургона. Тут высота не превышала десяти футов, но фургон стоял далековато. Лесси сгорбилась, перебирая лапами, как будто нащупывала более верную опору. Ее мускулы подрагивали.
Собака не то что кошка. Собаки, как и люди, научились бояться высоты. Однако это был единственный путь.
Подобравшись, напрягши все мускулы, Лесси замерла на месте. И прыгнула. Она метнулась насколько могла вперед, нацелившись на крышу фургона. Еще летя по воздуху, она уже знала, что упадет ближе. Чувство времени и чувство равновесия сказали ей, что не удастся благополучно приземлиться.
Она вытянула передние ноги и чуть задела ими самый край. Одну секунду она висела на когтях, задними ногами царапаясь в борт. Потом тяжело упала наземь. И лежала, оглушенная.
Наверху, в зале суда, в окнах выстроились лица. Ловец испустил резкий крик:
— Теперь не уйдет!
Они с товарищем повернули было; но их остановил резкий окрик. Судья хмуро поглядел на них, а когда заговорил, со всяким весельем на этот день, казалось, надо было распроститься.
— Вы в зале суда. Извольте выйти чинно и тихо. Джентльмены, прошу. Перерыв я объявлю своевременно.
Застучал молоток, и все встали, потому что раскатилось вековое судейское: «Слушай!»
Двое ловцов, ворча под нос, медленно шли к дверям. Выйдя наконец в коридор, они кинулись бегом.
