— Справа по курсу шесть «яков»!
Наше прикрытие. Вскоре покажется Нижне-Баканская. Балин решил изменить направление захода на цель. Гитлеровцы привыкли, что мы появлялись с юга, а мы зашли на этот раз с запада. Расчет оправдался, отсюда нас не ждали. [90] Легли на боевой курс. Бомбы градом посыпались на скопление войск, на машины. Опомнившись, немцы открыли бешеный огонь. Шапки разрывов повисли чуть не на крыльях.
— Сейчас влепят… — не выдержал Лубинец.
Никифоров молчал, молодец парень. Неожиданно огонь поредел. Истребители противника? Но Лубинец, захлебываясь от радости, пояснил:
— Накрыли зенитные батареи фрицев!
Вот он, дополнительный запас бомб. Хватило и на зенитки.
Из рощи, как тараканы, в панике выползали автомашины. Точно определили скопление противника наши разведчики!
Над Геленджиком «яки» попрощались с нами. В голову снова вернулись мысли о Сорокопудове. До самого аэродрома терялся в догадках о возможной причине его неудачи.
Произведя посадку, еще из кабины увидел Василия, он был сконфужен, виновато улыбался. Не дожидаясь остановки винтов, я сбросил парашют, скатился с плоскости.
— Что произошло? Где остальные, члены экипажа?
Он будто не слышал вопроса.
— Ну? Что молчишь?
— Виноват, командир…
— В чем виноват? Экипаж цел?
— Живы все. Машину жаль…
— Причина?
— На большом шаге взлетал…
Я даже присел от неожиданности.
— Как это ты? Не новичок ведь!
Сорокопудов молчал, виновато опустив плечи. Тут только я увидел, как он устал за последние дни. Лихорадочно блестящие глаза, запавшие виски, черные тени под глазами…
Он взлетал на перегруженной машине с большим шагом лопастей винтов. Развернутые под большим углом, они на взлетном режиме захватывали много воздуха, но тяги, достаточной для достижения необходимой скорости для отрыва самолета от земли, не давали. Элементарная ошибка. Хорошо еще, что все обошлось сравнительно благополучно.
— Знаешь что? — решил я. — Иди отдыхай. Я сам [91] обо всем доложу, как надо. Слышишь? Чтоб я тебя здесь не видел!
Второй вылет в этот день мы совершили на Неберджаевскую. Этот район стал самым опасным. Гитлеровцы усилили его прикрытие семью зенитными батареями и многочисленными «эрликонами», в воздухе постоянно патрулировали «мессеры». Нужно было менять тактику. Решили нанести внезапный удар с малых высот. Группу вновь повел наш комэск Николай Андреевич Балин — бесстрашный летчик высокого класса. Мы восхищались его неутомимостью. По два-три раза в день он водил в бой эскадрилью, готовил собственный экипаж к очередному вылету, обучал молодых пилотов и штурманов, которых у нас становилось все больше, выносил на своих плечах все многочисленные обязанности командира подразделения.
