Обмануть судьбу | страница 55



В котором живешь с Эрнестин, в отчаянии подумала Синтия. Ей снова захотелось плакать, но удалось совладать с собой. Боже! Она, Синтия Макгарви, такая независимая, сильная, терпеливая превращается в нюню, слабачку и влюбленную дуреху. Более того, желает больше всего на свете, чтобы сегодняшний день со всеми его переживаниями, радостями и откровениями длился бесконечно.

Молчание затянулось.

– Очень рада, что ты бросил курить, – произнесла Синтия, чувствуя, что должна как можно скорее остаться наедине со своими мыслями. – Пообещай, что навсегда, – прибавила она полушутливым тоном. Казаться не вполне серьезной давалось с большим трудом.

– Обещаю, – без тени веселости ответил Энтони.

Взглянув в его волшебные глаза, исполненные горести и почти любви, Синтия в необъяснимом порыве последний раз взяла его за руки, приподнялась на цыпочки и коснулась его губ своими. Поцелуй – столь желанный, неожиданный и невозможно быстротечный – обжег, зачаровал. Почувствовав, что, если пробыть рядом с Энтони секундой дольше, она больше не сможет без него, Синтия поспешно разжала руки, прошептала «пока» и торопливо, почти бегом пошла к своей машине.

Спину, до тех пор пока она не села внутрь, опалял горячий взгляд самых любимых в мире глаз.

7

Ехать домой – в квартиру, которую выбрала и жаждала богато отделать Эрнестин, – у Энтони не было ни малейшего желания. Дабы подольше не возвращаться в привычный постылый мир, он даже решил, что переночует в эту ночь в гостинице, а утром встанет пораньше, чтобы успеть заехать домой и переодеться перед работой. Прежде же хотелось посмаковать необыкновенные чувства, привести в порядок мысли и подумать, нельзя ли найти выход.

Проехав квартала два, он остановился у кафе, окна которого манили приглушенным розовато-желтым светом, вошел внутрь, сел за дальний столик, заказал чашку кофе и погрузился в раздумья. Они нужны друг другу – он Синти, а она ему. А с Эрнестин они только скандалят. Наверное, и ей нужен другой мужчина; с одним из своих прежних чикагских поклонников она наверняка могла бы быть куда более счастлива…

Запретные мысли пугали и вместе с тем дарили надежду; от волнения, точно после спирт-ного, кружилась голова. Описать состояние, в котором он пребывал, было невозможно. Настроение поминутно прыгало от эйфории до отчаяния, сердце то замирало в неясном предвкушении нескончаемых радостей, то сжималось от бескрайней грусти. Он то с удивлением рассматривал руки, не веря, что полчаса назад они держали ладони Синтии, то вдруг вспоминал об Эрнестин и сжимал пальцы в кулаки. Нестерпимо хотелось курить, но теперь он не мог нарушить обещание.