Инь ходила с Карак по лесам, полям и училась тому, чего не могла познать в неволе, а Вук бродил сам по себе и причинял егерю Боршошу столько неприятностей, что тот беспрестанно проклинал весь лисий род.
Сначала пропала его красивая белая кошка. Потом сбежала лисичка. И без конца исчезали то утка, то курица, или егерь недосчитывал гусей у себя на дворе.
Боршош негодовал, день и ночь караулил лис, но все напрасно. Потом он наставил вокруг дома капканов, которые Вук старательно обходил, зато попался менее осторожный фокстерьер старшего егеря и вот теперь уже две недели, как хромал.
Досталось тогда Боршошу, нечего и говорить.
А Вук был невидим, как паутина ночью. Он вырос, набрался сил и стал крупней, чем двухгодовалые лисы, которые завидовали ему, но уступали дорогу.
Но вот пришли холодные осенние дни.
Роса сменилась колючим инеем, и в лесу стало светлей, - ведь осыпался его мягкий зеленый шатер, превратившись в шуршащие сухие листья.
С тех пор у ветра переменился голос. Раньше он вздыхал, шелестел, шумел в свежей зеленой листве, а теперь шипел, как змея, и свистел, как ночной тать, словно звал зиму, которая уже ехала туда на серых снеговых тучах, и лишь ветер знал, что она в пути.
По утрам травинки под инеем затвердевали и потрескивали даже от лисьих шагов. Не говоря уж о человеческих.
Вук и этот шорох услышал раньше всех.
- Идут Гладкокожие, - сказал он.
- В эту пору они прочесывают лес, - встревоженно заговорила Карак. Нас гонят на молниебойные палки. Жди беды...
- Мы не выйдем из чащи, - заявил Вук, - а здесь беда не стрясется.
Шум, приближаясь, долетал со всех сторон до той части леса, где залегли лисы.
Вдруг пронзительный звук рога прорезал чащу, и, ломая ветки, хрустя ими, пошла облава.
- Бежим! - вскочила Карак, и Инь уже приготовилась последовать за ней.
Но Вук не двинулся с места:
- Если мы выйдем отсюда, нас увидят. Я не пойду!
- Но здесь нас застигнут, - нерешительно возразила Карак.
- Посмотрим. Убежать еще успеем. Отсюда мы все видим, а нас не видит никто.
Дрожа от страха, сжались они в комок.
Облава приближалась. Кричали загонщики, и где-то уже дважды бабахнуло ружье.
- Мы погибли, - лязгая зубами, прошептала Карак.
Вук молчал. Он по слуху безошибочно определял, где идут люди, и понимал, что они обходят лисий тайник, над которым так густо переплелись ветки ежевики, что его нельзя было заметить.
