- Спасай свою паршивую шкуру, Шут, пока не поздно! - закричала Карак. - У тебя такой же язык, как у гадкой холодной змеи Ши, пожирающей птенчиков. Ты искусала бы этого детеныша, если бы не почуяла мое приближение, но тут заработал иначе твой язычок, ядовитый и холодный, как брюхо Унки!
Она еще раз наподдала Шут, и та, скуля, скрылась в камышах, крикнув напоследок дрожащим от злобы голосом:
- А, ну погодите! Эй, Карак, беззубая собака! Я еще повстречаюсь с твоим племянничком, внуком знаменитого Вука, и спущу с него шкуру! Пусть ворон Кар выклюет вам глаза и вас съедят черви! А, ну погодите!
Вук едва успел придти в себя после всех событий, как Карак уже подползла к нему.
- Не обращай на нее внимания, - сказала она. - Это Шут, самая презренная из лис; у нее нет хвоста, потому что она попала в капкан, поставленный человеком. Она не забрала Таш?
- Шут хотела отнять ее у меня! - негодовал Вук. - Пусть сама попробует поймать.
Карак думала, Шут со страху кинула утку, и лишь теперь поняла, что это добыча Вука. Она остолбенела. Маленький лисенок превзошел самого себя.
- Молодец, Вук! - похвалила она его. - Придет еще время, когда ты всех нас заткнешь за пояс, и, пожалуйста, не забывай тогда старушку Карак. Но пока что ты еще многому, конечно, должен научиться, - погодя прибавила она, чтобы лисенок не зазнавался.
Потом Вук поймал шутя еще пару лягушек, направлявшихся домой.
- Тебе надо поспать, - сказала Карак, - а у меня есть еще дела, но к утру я буду дома.
С Вуком в пасти она перескочила через трещину в скале и, отпустив его, сразу повернула назад.
- Отсюда ты уже сам донесешь Таш. И, если проголодался, съешь от нее кусок.
Ночь уже клонилась к концу.
Присев на краю обрыва, Вук всматривался во мрак, ставший ему знакомым, словно он невесть сколько лет ходил по ночам, хотя родился лишь этой весной.
Но ходили темными ночами Каг и другие лисьи предки, и в Вуке проснулся инстинкт, точно ожили чужие воспоминания. Счастливый и усталый притащил он Таш в логово и, положив ее рядом с собой, тут же уснул.
На второй, третий день и в последующие дни рассветы и ночи были похожи друг на друга. И недели тоже были похожи друг на друга. Вук рос, набирался сил и в окрестностях логова охотился уже самостоятельно. Карак не могла надивиться, как быстро он мужал.
"Бедняга Каг, вот бы ему взглянуть на сына", - думала она.
