Он уже не чувствовал, как Фицко поволок его из норы, как не чувствовала этого и Инь. Кривоногий пес с окровавленной мордой вытащил из норы двух лисиц. Без всякой радости выслушивал он похвалы и только по привычке вилял хвостом, совершенно измученный после сражения, в котором Чуфи пострадала еще больше. Старая такса не могла пошевельнуться. Она слышала зов хозяина, но передние лапы у нее были перебиты, и голова не поворачивалась.
- Бери лопату! - распорядился старший егерь, - может, Чуфи где-нибудь застряла. Надо же мне было тебя послушать. Такую чепуху только ты и мог присоветовать.
- Ну, пожалуйста, господин старший егерь...
- Молчи! За тысячу звонких монет я не уступил бы Чуфи даже родному брату.
Огорченный егерь копал и думал про себя: "Разрази громом всех лисиц!". Если Чуфи погибла, ему, конечно, нечего соваться с просьбой о повышении по службе, лучше сбежать отсюда куда-нибудь. А ведь он обещал своей невесте к рождеству непременно сыграть свадьбу.
Егерь рыл, пыхтел и очень сокрушался об участи Чуфи, что, впрочем, не могло ей ничуть помочь.
Потом пришли рабочие с лопатами, и постепенно открылась вся лисья крепость, построенная Кагом с такой любовью для себя и прекрасной Инь, которая теперь уже потухшим взором смотрела в пустоту, и над ней с жужжанием кружил жук мертвоед.
В логове нашли Чуфи. Она была еще жива. Старший егерь, крайне раздраженный, но до последней минуты не терявший надежды, стал сразу молчаливым и грустным. Он очень любил Чуфи. Когда она была еще щенком, он принес ее в кармане домой, и с тех пор их связывала крепкая дружба. Тщетно звал он верного друга. Чуфи лишь скулила. Вскинув глаза, порой она устремляла на хозяина такой молящий и страдальческий взгляд, словно говорила:
- Прекрати мои муки! Пусти пулю мне в голову!
И лишь по движению ее ребер было видно, что она еще дышит. Потом и дышать перестала, и над ней закружилась трупная муха, прекрасно знающая свой час.
Старший егерь смотрел на помощника как на убийцу.
- Гляди, Боршош, гляди, - проговорил он и, отвернувшись, стал тереть глаза, сказав, что туда попал комар.
Но дело уже шло к полудню, а комары, как известно, среди дня исчезают.
Егерь не осмеливался взглянуть на своего начальника. Он молчал и поднял опущенные до того глаза, лишь когда старший лесничий, не прибавив больше ни слова, пошел домой. Позже нашли и лисят. Их было семеро, - ведь лишь Вука удалось спрятать матери, но, засыпанные землей, они не подавали признаков жизни.
