— Однако. — Падла озадаченно сдвигает на затылок ушанку.
Реальность оказалось куда смелее самых рискованных фантазий. Поляна посреди дремучего леса. Посреди поляны — некое ветхое сооружение, более всего подходящее под расхожий термин «избушка на курьих ножках». Гордая, хотя слегка покосившаяся вывеска аршинными буквами:
«ЛАБИРИНТ МУДРОСТИ».
Приблизившись к избушке, мы обнаруживаем на вывеске добавление мелким шрифтом: «Рекомендовано Министерством Высшего и Среднего Образования Российской Федерации».
— Ну знаете ли, — бормочет Жирдяй.
И только Маньяк не теряется:
— Избушка, избушка! Стань к лесу задом, ко мне передом!
— И где ты видишь у нее зад? — меланхолично замечает Жирдяй.
Однако магическая фраза все-таки оказывается действенной. Сооружение начинает двигаться с жутким треском и скрипом, и мы торопливо отскакиваем назад, поскольку «куриные ножки» заплетаются словно от злостного перепоя и вся конструкция грозит рухнуть на головы докучливых посетителей.
Впрочем, все заканчивается благополучно. Перед нами — небольшое крылечко, нависающее над землей, и запертая дверь.
— Ну и что дальше? — иронически щурится Дос.
Впрочем, долго ждать не приходится. Низкая дверца распахивается и на пороге… Нет, увы, не Дибенко. Впрочем, кого еще можно было обнаружить в этакой избушке. Уж не Билла Гейтса, конечно…
— Ох, чую, чую русским духом запахло!
— Шолом, бабушка, — вежливо здоровается Жирдяй.
Старая карга замолкает, видимо, слегка потрясенная таким приветствием. Наконец вновь обретает дар речи:
— С чем пожаловали, добры молодцы? Хотите познать Мудрость великую?
— Это уж точно, бабуля, — кивает Падла.
— Тогда ждут вас испытания тяжкие, испытания суровые…
— Короче, Склифосовский! — нетерпеливо перебивает Жирдяй. Яга бросает на него свирепый взгляд и наверняка колеблется, сразу обратить наглеца в камень или все же приготовить его в собственном соку, чтобы добро не пропадало.
— Ступайте за мной, добрые молодцы, — цедит ведьма сквозь зубы.
Поднимаемся на покрытое зеленым мхом крыльцо, входим внутрь. Слабый свет, пробивающийся сквозь затянутое паутиной пыльное окошко, не разгоняет сумрак. Вдоль стен — полки с непонятным, должно быть, колдовским инвентарем. Маньяк спотыкается и опрокидывает ступу, торопливо извиняется. Он косится на главную деталь внутреннего интерьера — печку с огромным зевом. Ту самую… М-да, что-то мрачновато здесь…
И только на Жирдяя здешняя обстановка никак не действует:
— Бог ты мой, какая халтура! — искренне удивляется он, разводя руками. — Какая халтура! Честно говоря, я был о Дибенко лучшего мнения!
