— Слетались, товарищ майор! — поспешно заверяет Иван.
— Ну, а радиста я знаю, — в глазах у Михаила Ивановича мелькают опасные огоньки. — Сережкин его фамилия. Знаю, учтите! Надежный радист.
— Зверь! — подтверждает Иван и тут же прикусывает язык.
В село не поехали, поужинали на аэродроме. Весна в полном разгаре, все цветет, зеленеет, буйствует. Перекурили, лежа на травке, лениво перебрасываясь словечками. Постепенно летное поле стало оживать: люди задвигались, заработали прогреваемые моторы, первые машины порулили на старт.
— Ночные птицы, — определил Жуковец. — Как сумерки, так мы на крылышки…
Выруливаем на старт. По сигналу отпускаю тормоза. Машина медленно набирает скорость. Плавно подбираю штурвал, и тяжелый самолет отрывается от земли.
Экипаж молчит. Ждут, когда первым заговорит летчик.
— Порядок, — говорю, набрав высоту.
— В задней полусфере порядок, — вторит Должиков. Штурман дает курс.
Пролетая над Таврическими степями, видим много пожаров.
— Что бы это значило?
— Бурьян выжигают колхозники, — откликается сведущий в сельском хозяйстве Сашок. — Трэба землицу запахивать, засевать!
Да, «трэба»… Какая она здесь, землица? Вспомнилось лето сорок второго, клубящиеся дымы вдоль дорог, сполохи орудийных вспышек от горизонта до горизонта… Вражеские лавины катились к Волге, бои шли в кубанских, донских, ставропольских степях. Авиация Черноморского флота забыла свое назначение. Бомбили переправы, шоссе, железнодорожные эшелоны, штурмовали скопления вражеских войск. Как во сне, путались дни и ночи, непрерывно ревели моторы, гремели разрывы бомб. Взлеты, посадки, снова взлеты — по два-три раза на дню, а потом еще ночью… Ад на земле, ад кромешный в воздухе…
В самолете молчание. Кажется, все вспоминают одно и то же. Вспоминают и радуются: в воздухе хозяева теперь мы. И на земле, на родной, на истерзанной, но свободной. Запахивать, засевать…
Метеорологи не ошиблись: море нас встретило дымкой. Яркие звезды на небе, внизу — мутная тьма. Горизонта не видно, хоть вечер едва наступил.
Тем не менее в район вышли точно. Команда штурмана на снижение. По давно знакомым ориентирам выходим к Сулине. Небольшая «площадка» — строгое выдерживание курса, скорости, высоты — и мины пошли в воду.
— Порядок?
— Порядок.
Разворачиваюсь, над плавнями проскальзываю в море.
— Научились работать, а, штурман?
— А ты только заметил, командир?
Да, минер из Прилуцкого классный. Вот здесь он и начинал. Самое первое задание выполнял по прямой нашей специальности. После степных тех бомбежек, штурмовок…
