Приходится доверять.
— Вам там уже каждый кустик знаком! Хохочем. Гору-то хоть бы какую сквозь эту муть разглядеть.
— Во всяком случае, помните, ребята, — голос замполита серьезен. — Вас ждут, о вас мечтают! Мечтают, понимаете? Сберегая последнюю сотню патронов, последний сухарь…
В машине и под фюзеляжем — предельный груз.
Прилуцкий советует взлететь попозже, пересечь побережье в темноте. Погода погодой, но догадаться нетрудно: не с неба же падают к партизанам боеприпасы и сухари. То есть, что именно с неба и падают, и несмотря ни на что.
В самом деле, у берега «мессеры» могут перехватить. Решаем стартовать за полчаса до наступления темноты.
Последние напутствия.
— Только что передали: за вашим полетом будет следить командование флота! Но главное, помните, что сказал. О вас мечтают!
И вот под крылом сплошная рябь. Кое-где возвышаются башенки — облачность кучевая. Но это ничего не сулит. Так, нужно же на чем-нибудь дать остановиться взгляду.
— На что надеемся, штурман?
— На господа бога. Там же голодные ждут…
Берег пересекаем в районе Алушты. Как и рассчитано, в темноте. На всякий случай выполняю противозенитный маневр. Будто и в самом деле надеясь кого-то задобрить.
По времени — район сброса. Прилуцкий молчит. И вдруг:
— Разорванная, командир! Выбери окошечко, нырни метров на четыреста…
И в самом деле. Везучка! Надо же, именно в этом районе… Выбираю, ныряю. Внизу темнота…
— Вижу сигнал! Доверни вправо на десять…
Несколько секунд, и мешки из бомболюков сброшены. Панов и Жуковец что-то замешкались. Делаю повторный заход.
— Груз в воздухе, командир! Все парашюты раскрылись!
— Видели точно?
— Все!
Разворачиваемся на юг. Спустя полтора часа машина мягко касается земли родного аэродрома. Умолкают моторы, гаснут прожектора. Тишина и покой ощутимо облегают кабины.
— Много ли человеку на войне надо для счастья, — философствует явно довольный Прилуцкий, сбрасывая парашют и с удовольствием разминая богатырские плечи. Тут же с беспокойством оглядывается на полуторку. — Сдается, что-то было отложено, вроде как на сегодня… Не помните, командир?
Мое внимание привлекает Жуковец. Вертится подозрительно возле.
— Ну? — ловлю его за руку, предчувствуя неладное. В самом деле, уж слишком все гладко.
— Не знаю, правильно ли я сделал… — мямлит явно нарочно, помогая стянуть с плеча лямку.
— Ну? — сжимаю его напрягающийся в ответ бицепс.
— Да вы не бойтесь! (Я же и должен бояться). Перед отлетом газеты дал замполит, в мешок партизанам… А я в них еще и записку…
