Битчем. Мне было бы крайне приятно.
Софи. Ну, если это будет вам крайне приятно, мистер Битчем…
Доннер. Нам всем это было бы крайне приятно.
Софи. Ну и разозлятся же они там… (натыкается на чайный столик и переворачивает его) – ах!
Битчем. Мартелло, ты переставил столик!
Софи. Простите меня… я так неуклюжа…
Битчем. Это не ваша вина… вставайте, прошу вас… позвольте… вот так… О!
Софи. Что такое?
Битчем. Ничего. Просто на вас действительно синие чулки.
Софи и Битчем смеются.
Мартелло. Вы попали в замечательные руки, мисс Фартингейл. Я уверен, что вам вовсе не улыбается появиться в школе в сопровождении целой толпы, поэтому позвольте откланяться. Надеюсь, вы у нас не в последний раз.
Софи. Я уверена в этом, мистер Мартелло. Еще раз огромное вам спасибо. Я прощаюсь с вами и с мистером Доннером.
Доннер. Увы… до свиданья, мисс Фартингейл.
Мартелло. Надеюсь, мистер Битчем не забудет пригласить вас на ужин.
Битчем. Это было бы пределом моих мечтаний.
Софи. И моих тоже. Да, кстати, совершенно не обязательно надевать для меня вечерний костюм… Пойдемте, мистер Битчем. Могу ли я попросить вас подержать меня за руку, пока я буду спускаться по лестнице?
Битчем. Ну, раз уж мы будем держаться за руки, так позвольте мне хотя бы узнать ваше имя.
Софи. Софи.
Доннер. Осторожнее, не упадите…
Софи. Не волнуйтесь, я не упаду!
Битчем и Софи уходят; с лестницы доносится их смех.
Доннер (тихо). Не упадите.
Комната в Ламбете. 1922 год.
Комната как в Сцене 4, вдалеке слышится мелодия аккордеона.
Доннер молча слушает Софи.
Софи. Я вновь чувствую себя слепой. Намного слепее, чем в тот первый день, когда я пришла к вам на чай. Словно я вновь наткнулась на столик и опрокинула его. (Кричит.) Этого не может быть! Что он замышляет? Что вы все замышляете, Мышонок? Мы не можем жить здесь вдвоем, словно брат с сестрой. Я знаю, что ты сам не станешь приставать ко мне, так не жди, что я стану приставать к тебе. Неужели ты ждешь, что в обмен на твое сочувствие я буду день-деньской сидеть в кресле и плести коврики или вязать на спицах?… А если нам потребуется завести служанку? У меня нет денег, чтобы платить ей, и я не позволю платить тебе в обмен на привилегию читать мне вслух по вечерам. Но одна я жить тоже не хочу, не могу, я же жутко боюсь темноты: не той темноты, что у меня в глазах, а настоящей темноты, и мне надо знать, что, когда я проснулась, уже наступило утро, иначе я подумаю, что солнце больше никогда не взойдет, и впаду в панику. Кто мне теперь это скажет?… И кто теперь будет включать свет, подбирать для меня одежду по цветам, искать пропавшую туфлю, поправлять мне платье на спине? Ты об этом, наверное, даже и не думал. А если думал, значит, решил, что я стану твоей любовницей. Но я не стану. Не могу.
