— Да, но в дело вовлечена еще одна девушка. Ей они тоже угрожали, но, по-видимому, хотели только попугать. У них это получилось. Она позвонила в полицию. Предположительно, девушки приехали сюда вместе, обеим по семнадцать лет.
Обычно люди стараются не думать о неприятных вещах. Гонят от себя тягостное чувство, которое вызывает гибель таких вот албанских девчонок. Они наверняка знали, зачем их сюда везут и с какими опасностями им придется столкнуться. В конце концов, в Албании все смотрят итальянское телевидение, новости. Самое плохое то, что люди, особенно молодежь, еще не набравшаяся жизненного опыта, думают, что уж они-то сумеют выбраться из безысходной нищеты. Они также уверены, что смогут заработать немного денег, и тогда у них начнется лучшая жизнь. Они ошибаются и в одном и в другом случае. Большие деньги достаются сутенерам, а девушки не могут просто так выйти из дела. Они ступают на дорогу, с которой нельзя свернуть. К тому же семнадцатилетняя девочка не знает ни своих возможностей, ни того, что от нее могут потребовать. Одна из них оказалась в больнице с сильнейшими кровоподтеками и множественными переломами после того, как ее стошнило на первого же клиента в его совершенно новой машине. В наказание сутенер и два его приятеля заставили ее обслужить их так же, как требовал клиент, и жестоко избили, когда ее стошнило и на них.
— По крайней мере будем надеяться, что случившееся с беременной девушкой спасет ее подругу.
— Вы оптимист, — сказал капитан. — Я буду рад, если она все-таки решится дать показания.
— Она в безопасном месте?
— О да. В монастыре.
Они были на виа Маджо, когда инспектор вспомнил:
— Высадите меня здесь, ладно? Я хочу пройти напрямик через Сдруччоло-де-Питти. Мне нужно там зайти кое к кому.
Некоторые вещи мы не можем себе объяснить, даже если внутренний голос предупреждает нас об опасности. Стоя на виа Маджо на изнуряющей жаре с ревущими за спиной машинами, инспектор взглянул вверх на узкую полоску палаццо Питти, его бледные стены розовели на закате. У инспектора свело живот от пронзившей его мысли: «Нужно вызвать пожарную бригаду». Мысль исчезла. Он не отреагировал на нее, тем более не претворил в жизнь. Инспектор буквально заставил себя пойти туда. Он разрывался между непреодолимым желанием поторопиться и стремлением не двигаться вообще. Он шел размеренным шагом, лицо, полускрытое темными очками, ничего не выражало. Ему казалось, будто он идет сквозь ватное облако, которое мешает ему слышать шум и видеть суетливых людей впереди. Тем не менее он знал, что там были и шум, и суматоха. Со склона прямо на него ехал, разинув рот от удивления, малыш на трехколесном велосипеде. За ним бежала его мать, высоко подняв руки. Притормозил парень на скутере, синее облако пыли почти скрыло его. Еще одна мысль возникла в голове: «Не надо винить себя». Инспектор не знал номера дома, но толпа собравшихся у антикварной лавки зевак с левой стороны подсказала ему, куда идти. Только когда одна из женщин из толпы оглянулась и затем дотронулась до мужчины, стоявшего рядом с ней, и указала на инспектора, ватное облако рассеялось. Скутер с ревом умчался прочь, раздался крик матери малыша, инспектор остановил трехколесный велосипед, когда тот оказался у его ног.
