— О, спасибо, инспектор! Большое спасибо. Ах ты, маленький проказник! Ну подожди, придем мы домой!
Когда он дошел до дома номер четыре, женщина, указавшая на него, сказала:
— Мы позвонили в службу спасения, мы думали, приедет машина.
— Вы правильно сделали. Они скоро будут здесь.
— Инспектор Гварначча, вы не помните меня? Линда Росси.
— Да. Да, я помню. — Инспектор не помнил ее, но догадался, кто она. — Так вы живете этажом выше синьоры Хирш, правильно?
— На последнем этаже. Надеюсь, я поступила правильно, просто я переживаю. Вы понимаете, она...
— Пойдемте со мной.
Лестничная клетка небольшая, но темная. Инспектор снял солнечные очки, теперь он мог хотя бы различить желтый отблеск электрической лампочки в маленьком фонаре и больше ничего. Дверь на третьем этаже гофрированная, с блестящей медной арматурой. Зловоние от разложения было невыносимым, и женщину за спиной у инспектора затошнило.
— Простите, я не могу...
— Идите к себе.
Она побежала вверх по лестнице, едва сдерживая приступы рвоты.
Инспектор внимательно осмотрел дверь. На ней не было даже царапины, насколько он смог увидеть. В квартиру, видимо, проникли через окно, чтобы потом открыть дверь изнутри, значит, они воспользовались приставной лестницей. Остальное проверят эксперты. Из-под двери медленно сочился ручеек зловонной жидкости. Инспектор вызвал пожарную бригаду.
Она лежала на спине, голова возле двери, одна нога вытянута в направлении короткого, выложенного кафелем коридора, другая нелепо загнута под туловищем. Левая рука откинута в сторону, правая прижата к груди. Подбородок вздернут вверх, будто она пыталась увидеть, кто входит в дверь у нее за спиной. Лицо сосредоточенное, словно на нем темная, слегка подрагивающая переливающаяся маска. Закрытые веки едва заметно дрожали. Когда инспектор, насколько было возможно, открыл дверь рукой в перчатке и шагнул в квартиру, над телом, сердито жужжа, взвился рой мух. Прежде чем они сели обратно, он успел заметить искривленные в гримасе синие губы и резаную рану на горле, кишащую личинками. В мертвом теле уже зародилась новая жизнь.
Инспектор перешагнул через вытянутую руку, стараясь не наступить на загустевшую липкую кровь, которая растеклась до подола юбки и, собравшись там, тонким ручейком медленно сочилась на лестничную площадку. Лужа крови была огромной. На полу возле открытой кухонной двери лежал нож для резки мяса.
В течение нескольких минут тишины перед появлением пожарных, полицейских, прокурора, экспертов, фотографа инспектор мысленно перебирал другие картины: синьора Хирш входит в квартиру так же, как только что вошел он, и смотрит на пол. «Нож. Нет, не нож для резки хлеба, а кухонный нож!» Синьора Хирш сидит напротив него в его кабинете. Когда он спросил о запахе, ее охватил ужас. Почувствовала ли она этот запах снова, когда открыла дверь в последний раз? Сейчас в квартире ощущался лишь запах ее мертвого тела.
