Высказавшись таким образом, я выбросил в окно подвернувшегося мне под руку ягненка.
– Бери все, кровопийца, – прохрипел старший из мужчин. – Можешь даже нас сожрать, только детей не трогай!
Не обращая внимания на слезы и причитания женщин, я переправил наружу все, что могло пригодиться разбойникам и что пролезало через окно: живность, еду, одежду, посуду, домотканые ковры. Точно такому же разорению подвергся и нижний этаж. Не тронул я только приставную лестницу и детскую колыбель, подвешенную на ремнях к потолку.
– А сейчас открой дверь, – сказал я хозяину. – Я спрыгну вниз и попытаюсь утихомирить тех, кому не хватило твоего барахла. Но, если они меня не послушают, продолжайте сопротивление. Этому сброду до вас не добраться.
Когда я вновь очутился на земле, добытые мной трофеи были уже поделены по первому разу, и полным ходом шла новая дележка. Пух из подушек, перемешавшись с пухом от птиц, реял в воздухе наподобии снежной тучи. За каждую паршивую овцу рубились на мечах, как за прекрасную даму. За медный кувшин из какого-то недотепы вышибли мозги.
Мое появление вызвало всеобщий энтузиазм.
– Да ты прямо орел! – похвалил меня троглодит, успевший урвать немалую часть добычи. – Ну а людишки где? Ух, как хочется их за горло подержать!
– Зачем вам людишки? – Я говорил нарочито громко, чтобы меня могли слышать все. – Здесь все, что у них было, вплоть до последней тряпки. Забирайте и двигайте себе дальше.
– Как же нам дальше двигать, если хозяева безнаказанными остались, – от удивления у троглодита даже челюсть отвисла. – Вон сколько наших полегло! За это мстить полагается! Убить их, может, и не убьем, а проучим… Бабы-то среди них имеются?
– Одни мужики, – ответил я. – Человек двадцать, и все с оружием. Да и кипятка столько, что всех вас сварить хватит.
Троглодит с самым мрачным видом почесался и отошел к своей добыче. Те из разбойников, кто сумел хоть чем-то разжиться, действительно двинулись дальше, а оставшиеся ни с чем вновь сунулись на приступ, но были окончательно отражены камнями, головешками и последними черпаками кипятка.
Медленно и неуклонно, как разлившаяся река, разбойничья рать катилась по равнинам Окаянного Края, и путь ее отмечали дымы пожаров да развешанные на деревьях истерзанные трупы. В живых после этого нашествия должны были остаться разве что мыши да стервятники.
И вот наступил момент, когда сквозь завесу тумана я увидел впереди нечто такое, что сначала принял за многослойное нагромождение опустившихся прямо на землю облаков – розовых, бирюзовых, жемчужно-сизых. Впечатление было такое, словно одна из необозримых стен, отделявших мир скорбных теней от райского сада, внезапно исчезла.
