Еменка повел плечами, переглянулся с Хутункой и промолчал.
— Ладно тебе, Тихон, — примирительно сказал Михаил Намунка. — Давай костер заливай, дальше пойдем.
На третий день, перевалив через горный хребет, делегаты вышли на берег Хунгари. Дальше путь предстоял по воде. Надо было подумать о лодке. Оставив под навесом из корья свои мешки, они отправились искать подходящий тополь, из которого можно выдолбить ульмагду. Больше часа ходили от дерева к дереву, надрубая топором кору, ощупывая и осматривая ствол. Наконец нашли хороший, в два обхвата, тополь, не слишком суковатый, со здоровой сочной сердцевиной. Подрубили дерево у основания, потом толкнули рогатиной.
Александр Намунка измерил локтем длину ствола, сделал топором насечки. Тихон и Михаил срубили ветки, очистили ствол от коры. Затем все трое дружно взялись выдалбливать сердцевину.
К вечеру ульмагда была готова. Спустили ее на воду, прогнали вверх и вниз по реке, потом вытащили на берег, опрокинули для просушки.
В сумерки легли спать. Александр и Михаил заснули сразу, а Тихону не спалось. Мысли о городе, о предстоящей встрече с Арсеньевым и радовали и пугали его.
Тихон нащупал карман, где лежало письмо, и снова подумал: «Вот получим в городе новый закон жизни. Наверно, он тоже написан на бумаге. Как же орочи поговорят с ним? Неужели опять из Усть-Датты Кирюшку-партизана вызывать? Ну, а после как же?»
Он начал вспоминать свое детство. Когда Тихону исполнилось восемь лет, отец впервые взял его с собой на охоту. В тот день мальчик настрелял с десяток рябчиков. А уже в следующую зиму ставил капканы на лисицу, обкладывал наравне со взрослыми медвежью берлогу.
Однажды, когда скупщик пушнины пришел в юрту к Ивану Акунке и ороч отказался отдать ему несколько дорогих лисьих хвостов, скупщик ударил Ивана палкой. Тихон заступился за отца, вытолкнул скупщика вон, пригрозил, что застрелит его.
После этого случая Акунке приходилось иметь дело со скупщиком через третьи руки и немало от этого терять.
* * *
Арсеньева Тихон помнил хорошо: среднего роста, худощавый, с бритым лицом и глубокими складками вокруг рта, он привлекал сердца орочей своей спокойной речью, своей простотой. Появляясь в стойбище, он никогда не держался особняком, а любил находиться в кругу таежников. Он мог часами терпеливо выслушивать орочей и каждому давал разумные советы. Любые беды лесных жителей Арсеньев принимал близко к сердцу. А сколько он роздал больным орочам окто (лекарств) из своей кожаной сумки с красным крестом, которую носил на боку! После этих окто к больным через несколько дней возвращалось здоровье.
