Воин ожидал продолжения — «как ты», но юноша молчал.
«Боится получить оплеуху», — он с усмешкой глянул на пленника.
За спиной Еретика колыхнулась невесть откуда взявшаяся тень.
Оглянись…
Воин удивленно посмотрел на неопорожненную флягу.
Путаные мысли звенели в голове, и им подпевало вездесущее комарье. Пора было сворачивать в лес, но огненный полукруг уходящего солнца, как одинокий костер в глуши, взывал следовать за собой.
Впереди в желто-малиновых разводах заклубилась пыль. Скоро показалась карета, и четверка взмыленных лошадей прокатила ее мимо уставших путников.
— А как насчет этого? — оживился Воин. — Бьюсь об заклад, там внутри сидит птица высокого полета!
Еретик не оглянулся.
— У него есть все, что он желает или может пожелать.
— Значит, он высоко ценит жизнь? — Воин глотнул из фляги.
— Ему опротивела жизнь так же, как обжоре рано или поздно становится противна еда.
— Ловко у тебя получается. Куда ни глянешь, всюду мерзость и мрак!
— Смотришь ты, а не я.
Воин поперхнулся. Ответные слова застряли в горле. Откашлявшись, он махнул рукой.
— Сворачиваем! К черту тебя с твоими рассуждениями, — и свистнул бежавшему впереди псу.
Когда дорога осталась позади, Еретик неожиданно натянул ремень.
— Постой.
Всадник осадил коня.
— Видишь человека? — юноша показал в сторону. Через поле шел пилигрим в рваных обносках с сучковатым посохом в руке.
— Еще один нищий, презирающий жизнь? — хмыкнул Воин и тут услышал отголосок песни.
Молодой путник пел о звездном небе, о засыпающей земле и о грядущем восходе солнца.
— Он беден, верно, — произнес Еретик, когда песня удалилась и канула в пространство. — Но его жизнь богата и ярка. Он несет людям свои баллады, жаждет вселить в сердца надежду, в умы — веру, в душу — любовь.
— Но он одинок! — нашелся Воин.
— Отнюдь. С ним — сама природа, и люди, способные услышать его голос. А когда его собственная жизнь подойдет к концу, она воссоединится с силой предков, и даст начало новой жизни. Таков Круг Бытия.
— После смерти он, возможно, попадет в рай. Или в ад, если успеет что-нибудь натворить.
— Так говорит твоя церковь. А тех, кто знает истину, объявляют еретиками. И уничтожают, дабы сохранить нерушимость своих канонов.
Воин поискал глазами пилигрима, но ночь оплела поле непроглядной темнотой.
— Ладно. Пусть так, еретик. Тогда скажи, чем так опасен этот твой Круг Бытия, о которым не желают слышать церковники?
— Помнящий силен памятью предков. Более объяснить я тебе не могу. Если ты найдешь в себе силы оглянуться, ты увидишь всё сам.
