Показались ворота. Огромные железные створы, открытые на время праздника, угрожающе скрипели и медленно смыкались.
«Нет!»
Тень вынырнула из-за спины. На мгновение Воин узрел перед собой лик погибшего брата…
И ворота замерли. Всего на несколько секунд заклинила цепь, но этого было достаточно. Обезумевший от бешеной скорости пес и за ним всадник на взмыленной лошади вырвались из города.
Свалка из пеших и конных ратников, застрявших в полуоткрытых воротах, пришлась кстати. Воин оторвался от погони на добрых полверсты. Но подвела оплывшая весенняя дорога. Ухнув в глубокую колею, захромал конь.
К реке! — взорвалось в уме.
Не успев подумать о переправе, Воин свернул в лесные проселки.
Позади нарастал лязг брони и оружия. Просвистела и вонзилась в дерево арбалетная стрела. Разрыв между беглецами и погоней стремительно сокращался. Вторая стрела пронеслась над головой. Ветви, комья снега, удар и тупая боль в спине.
«Успею!»
Обнаженная вера отсекла страх и сомнения.
Опушка. Берег.
Пес первым прыгнул на припорошенный снегом речной панцирь. Воин направил коня на лед. Копыта ударили раз, другой. Лед хрустнул и…
Он помнил только одно: не разжимать левую руку. Ни в коем случае не разжимать! Серая спина пса мелькала впереди, нависали и отступали острые льдины, студеная вода и снежное крошево хлестали по лицу, забивались в ноздри и рот.
Не разжимать левую руку!
Он рывком вынырнул из пучины. «Мы еще живы… Мы будем живы…»
Призывный лай обозначил берег. Последнее усилие, и Воин почувствовал твердый спрессованный снег.
— Мы выбрались, парень!
Он осторожно разогнул локоть, и освобожденное из спасительных объятий тело раскинулось на насте. Белое лицо. Холодное лицо.
— Нет… Только не умирай!!
Приподнялись веки.
— Вот и встретились… — послышался слабый шепот. — Ты как из-под земли явился…
Еретик попытался улыбнуться.
— Молчи. Ты силы теряешь.
Он отчаянно посмотрел вокруг. На покинутом берегу суетились силуэты всадников. Лошадь без седока мелькнула и затерялась в темной толпе. А рядом пес, поскуливая, вылизывал неподвижные руки с узкими, похожими на когти, ногтями. Воин опомнился и принялся растирать острые плечи и худую грудь юноши. Собственная боль окатила внезапно, будто в спину ткнули горящий факел. Запоздалый страх облил лицо смертельной белизной.
«Ну нет, парень. Я одного тебя тут не оставлю!»
И, закусив губу, наклонился к юноше.
— Ты дыши. Слышишь? Жизнь ведь ценная штука, ты так говорил? Вот и дыши. Не вздумай уходить!
