— Лучше. Это бренди.
Когда Уто вытащил сундук из шкафа и, повинуясь указаниям графа, открыл тяжелую крышку — что-то изменилось. У шкипера возникло ощущение, что кроме них с Тасселом в комнате есть кто-то еще…
Кто-то не слишком дружелюбный.
Граф, сидя на кровати, закутался в одеяло. Через томительную паузу он склонил голову — словно приветствуя старого знакомого… и ощущение исчезло. Уто перевел дыхание.
В сундуке была книга в обложке красного бархата. Были коробочки различной формы и склянки с жидкостями. Связка церковных свечей — черных и белых. Бутыль зеленого стекла, в таких обычно держат крепкую выпивку. Несмотря на жару, бутылка казалась запотевшей…
И еще там была высушенная крошечная голова в запаянной колбе.
Можно было догадаться, подумал Уто. Смутное время диктует свою моду. Аристократы увлекаются магией дикарских островов, а варвары носят шляпы…
Шкиперу вспомнился тот рыцарь из Лютеции, который путешествовал с целой бандой гейворийцев. Варвары были в фиолетовых камзолах и в шляпах, украшенных стигмами. Словно цивилизованные люди! Если мартышек нарядить в человеческую одежду, они все равно останутся мартышками. Держались варвары нагло и вызывающе. Ладони вечно на рукоятях мечей. Еще бы! Лютецианец им многое позволял. Ублюдок.
И ехал дворянин, кажется, в этом же вагоне.
Уто огляделся. Верно. Только в соседней комнате. Она вроде бы сейчас пустует.
— Д-дай, — сказал Тассел.
Шкипер повиновался. Бутыль была холодной и очень тяжелой — словно вместо вина туда залили ртуть.
«У меня в поезде — колдун, — подумал Уто. — А я все хотел дотянуть до Китара…»
Тассел глотнул из запотевшей бутыли. Тут же выпитое полилось ему на грудь.
Попадая на кожу, темная жидкость превращалась в пар.
— Х-хаос п-по… п-по-ддери, — сказал граф. Губы у него дрожали. Заикался граф все сильнее.
«Всего лишь контузия? — подумал Уто. — Всего лишь?»
— Как твоя голова? — спросил Маран через полчаса.
Я ответил: «Хорошо, дядя». Когда я открыл фляжку — пахнуло горячим металлом. Первый глоток обжег губы. Остальные — едва не сожгли горло. В желудке набух раскаленный шар. Я стонал и плакал.
А потом шар взорвался.
И мне стало лучше.
— В незнакомом месте, — учил Маран, поднимая фонарь повыше, — всегда держись левой стены.
В пятне тусклого света видна грубая кирпичная кладка. Фонарь масляный, самый простой, потому что другие здесь бесполезны. Как ни странно, подземелье Логова — одно из самых немагических мест Ура, Блистательного и Проклятого…
