Антон Петрович вопросительно посмотрел на Абашкина. Оба они хорошо знали, что немцы будут наступать, но когда?
- К нам придет один батальон Панфиловской дивизии, - успокоил его Почибут.
- Ну, тогда все в порядке! Тебе, Антоша, просто везет!
- Будто бы? - Осипов хотел, но не мог скрыть острого чувства радости. Потирая руки, он ходил по горнице, не находя себе места. Потом вышел на кухню и послал Петю узнать, готова ли баня. Вернувшись в горницу, он застал комиссара и начальника штаба уже в дверях. Они собирались уходить.
- А когда выступать? - спросил Осипов у майора.
Почибут ответил, что на подготовку дано два дня.
- Добре, - кивнул Осипов удовлетворенно.
Почибут и Абашкин вышли.
- Елена Васильевна! - позвал Осипов.
Вошла Русакова.
- Вы меня звали, Антон Петрович?
- Я хотел поговорить с вами. Вы садитесь. - Осипов, заложив руки за спину, ходил из угла в угол. Лицо его было серьезным, даже строгим. Казалось, он решал сложную и ответственную задачу.
Сердце Елены Васильевны дрогнуло и заныло тревожной радостью. Ей показалось, что она поняла его без слов. Поняла своим женским чутьем и чистотой материнского сердца. Но это была ошибка.
- Вам надо уехать отсюда! - сказал вдруг Антон Петрович.
- Куда? Зачем? - спросила она чуть слышно.
- Не исключена возможность, что здесь начнутся сильные бои, - сказал Осипов. - Во что бы то ни стало надо отправить в тыл детей. По обстановке видно, что бои примут зимой затяжной характер, а с улучшением погоды начнется и бомбежка. Подвергать этому детей - преступление.
- Я бы давно уехала, но ведь никто не знал, что фронт так быстро приблизится к Москве. А теперь трудно выехать, все дороги забиты. Я никак не придумаю, как мне спасти дочь. - Русакова вдруг низко опустила голову и судорожно сжала руки.
- Если вы хотите, я вам могу помочь. Отвезете Петьку и Машу в Уфу, к моей сестре. Там у меня дочка. Ну и сами у нее останетесь. О билетах я похлопочу...
- Не знаю, как вас благодарить, Антон Петрович. - Елена Васильевна поднялась с места, наполненные слезами глаза смотрели доверчиво и ласково. Но Антон Петрович старался не замечать этого. На душе у него было совсем другое чувство.
Вошел коновод Федор Чугунов и доложил, что баня готова.
- А где Петя? - спросил Осипов.
- А он с ихней девочкой с горы на салазках катается.
- Добре, сейчас вместе пойдем. Комиссар уже там?
- Так точно. Он уже раздевается.
На краю села, под горкой, возле небольшой речушки, стояла баня. Маша с Петей, оседлав вдвоем салазки, хохоча и взвизгивая, катались вниз с горы.
